Первым сбили расчет Горина укрывшегося в дровяном сарае. Всего три снаряда б...ди потратили. Потом принялись за нас. Двумя промазали, третьим попали в угол дома. Пора было уходить, иначе все зазря полегли бы. Виктор успел дать команду, когда следующий снаряд ударил в стену. Осколками был убит Сафонов и тяжело ранен в левую ногу и руку Набиулин. Досталось и Виктору, его сильно ударило в спину, в рюкзак. Падая, он ударился об угол. Очнулся, когда в доме кроме раненого Набиулина никого не было. Через дверь виделись спины отступающих через двор троих бойцов по ходу дела подбирающих оружие погибших и тревожно оглядывающихся назад. Абу, перетянув ногу выше раны ремнем, окровавленной рукой пытался устроить у окна пулемет.
— Уходи командыр, прикрою.
— Не успею.
Гитлеровцы, успокоенные отсутствием пулеметного огня из дома, попытались прорваться вперед по улице.
— Давай-ка я сам, а то ты со своей рукой...— Взявшись за пулемет, сказал сержант. Выпущенная очередь попала в самую гущу, скосив троих в черных полицейских шинелях и заставив остальных искать укрытия. Из соседнего сарая поддерживая сержанта по залегшей цепи, коротко ударил еще один МГ-34. Видно кто-то из ребят тоже остался.
— Патроны есть? — Спросил Никитин.
— Есть малость.
— Ленту набить сможешь?
— Попробую.
Договорить им не дали. Из-за домов появился серый с большими белыми крестами на лобовой броне и башне Т-26 и стал всаживать снаряд за снарядом в дом и сарай. А потом была вспышка и всё...
Ну, почему они не добили меня? О чём я? Ах, да. Почему не добили? Лучше бы они сделали это. Плен, мать твою!
И он опять потерял сознание. Сколько прошло времени, сержант не знал. Когда снова пришёл в себя, то солнечные лучи уже не пробивались сквозь щели на двери.
Она распахнулась, и внутрь вошло несколько гитлеровцев. Двое приволокли и бросили что-то тяжелое около дверей. Еще один в немецкой форме с погонами унтер-офицера мягко, по-кошачьи подошел к сержанту.
— Живой?— Спросил он по-русски с небольшим акцентом. Увидев, что Виктор пошевелился, приподнял ему голову и дал напиться из фляги воды. — Живой. Это хорошо. Сиди спокойно я развяжу тебе руки и ноги. Небось, затекли?
При всем желании двинуться с места Виктор не мог. Унтер, немного повозившись с узлами, достал штык-нож и разрезал путы. Запульсировав иголочками кровь потекла по венам. В темноте сарая определить возраст говорившего с ним унтера сержант не мог.
— Скоро принесем ужин.
— Ты русский? Предатель, к врагу переметнулся! — выдохнул на одном дыхании Виктор.
— Не шуми. Да я русский. Только вот никогда предателем не был. Из Франции я. Мои родители были из России. Помощь соседу окажи. Досталось ему...