Картину, которую в данный момент администрация «Тиволи» предлагала своим посетителям, Голливуд одарил всем, на что способны Искусство и Деньги. Взяв за основу хрестоматийное стихотворение У. Вордсворта «Нас семеро»[9], творцы этой ленты дали ей название «Где рыщет страсть» и ублажали зрителей такими любимцами серебристого экрана, как Лоретта Бинг, Г. Сесил Теруиллингер, Бэби Белла, Оскар Чудо-Пудель и Высокообразованные Морские Львы профессора Прудда. Однако Амброза она оставила глубоко равнодушным.
Будь с ним рядом Бобби, насколько иначе он бы себя чувствовал! А теперь прелесть сюжета оказалась бессильной заворожить его, и вывести его из апатии не удалось даже эпизоду Вавилонского пира, постановка которого обошлась в пятьсот тысяч долларов. С начала и до конца Амброз пребывал в тупом оцепенении. Затем наконец тяжкое испытание осталось позади, и он, пошатываясь, вышел на свежий воздух, озаренный светом дня. Подобно Г. Сесилу Теруиллингеру в душераздирающий кульминационный момент четвертой части, он до конца испил горькую чашу, которую Жизнь поднесла к его устам.
И именно этот миг, когда сильный человек стоит лицом к лицу со своей душой, Старый Вонючка с беззаботностью Юности избрал для возобновления рассуждений о его шляпе.
– А знаете, – сказал Старый Вонючка, когда они вышли на многолюдный Стрэнд, – ну и видик у вас под этой крышкой!
– Умереть – уснуть, – горячо согласился Уилфред.
– Вам бы еще банджо, и вы здорово подзаработали бы, распевая песни перед пивнушками.
При первом знакомстве с этими детишками Амброзу показалось, что они уже достигли самого низкого уровня, до которого дано пасть человечеству. Однако теперь стало ясно, что в их распоряжении находились другие, прежде не изведанные глубины. Есть предел, за которым даже уиффинский самоконтроль перестает функционировать. В следующий миг рев лондонского уличного движения перекрыла четкая нота звонкого подзатыльника.
Получил его Уилфред, как стоявший ближе, и именно на Уилфреда указала остановившаяся почтенная старушка. Каждое движение ее указующего перста дышало возмущением и ужасом.
– Почему вы ударили этого малютку? – вопросила почтенная старушка.
Амброз не ответил. Он был не в настроении решать головоломки. К тому же для полного ответа ему пришлось бы изложить всю историю своей любви, особо остановиться на агонии, которую он испытал, обнаружив, что ноги его богини сделаны из глины, объяснить, как мало-помалу во время недавнего просмотра киноленты его кровь достигла точки кипения, пока этот малютка грыз мятные леденцы, шаркал подошвами, подхихикивал и громко читал титры. И в заключение ему пришлось бы во всех подробностях обсудить тему шляпы.