– Почему? – страстно осведомилась она. – Почему это нехорошо? Почему он не должен пулять в своего дядю Фрэнсиса, пока тот принимает солнечную ванну?
Обри на секунду задумался. Острый как бритва женский интеллект сразу отсек все лишнее. В конце-то концов, если она так ставит вопрос, почему бы и нет?
– Подумайте, как весело пощекочут его дробинки.
– Верно, – сказал Обри, кивая. – Совершенно верно.
– И ведь его дядя Фрэнсис именно тот человек, в которого следовало бы пулять из духовых ружей, не переставая, все последние тридцать лет. Едва я увидела его, как сказала себе: «В этого человека следует пульнуть из духового ружья».
Обри снова кивнул. Ее девичий энтузиазм был заразителен.
– Вы более чем правы, – сказал он.
– Где он? – спросила Шарлотта, обернувшись к отроку.
– На крыше лодочного сарая.
Лицо Шарлотты омрачилось.
– Гм, – сказала она, – это затрудняет дело. Как к нему подобраться?
– Помнится, дядя Фрэнсис как-то объяснил мне, – сказал Обри, – что, желая подстрелить тигра, надо залезть на дерево. А возле лодочного сарая деревьев не оберешься.
– Отлично.
На миг предвкушение веселой охоты сменилось у Обри краткой вспышкой осмотрительности.
– Но… послушайте… Вы, правда, полагаете… Следует ли нам?
– Слабодушный! – воскликнула Шарлотта вслед за леди Макбет. – Дай мне кинжал! То есть духовое ружье.
– Я просто подумал…
– Ну?
– Полагаю, вы знаете, что на нем практически ничего не надето?
Шарлотта Муллинер беззаботно рассмеялась.
– Ему нас не запугать, – сказала она. – Идемте же! Идем!
На крыше лодочного сарая под благодетельными ультрафиолетовыми лучами, которыми солнце щедро поливало его сферическую поверхность, полковник сэр Фрэнсис Пашли-Дрейк возлежал в приятной полудреме, сопутствующей этому способу избавления от люмбаго. Мысли его перепархивали с одного блаженного воспоминания на другое. Он думал о вапити, которых перестрелял в Канаде, о муфлонах, которых перестрелял на островах Греческого архипелага, о жирафах, которых перестрелял в Нигерии, и как раз прицеливался подумать о бегемоте, которого подстрелил в Египте, когда ход его мыслей перебил мягкий хлопок где-то неподалеку. Он умиленно улыбнулся. Так, значит, юный Уилфред вышел погулять со своим духовым ружьецом, э?
Полковник Пашли-Дрейк испытал прилив тихой гордости. Мальчугана он воспитал отлично! Во время приема в саду, предоставляющего неисчислимые возможности объедаться втихомолку, сколько сверстников Уилфреда пренебрегли бы охотничьей тренировкой и крутились бы возле чайных столиков, насыщаясь кексами! А этот юный молодец…