Дживс как в воду глядел. Едва я переступил порог, как из кресла будто шаровая молния вылетела, и нос к носу со мной оказался Чаффи. Он глядел на меня со зловещим прищуром.
– Ага! – процедил он сквозь зубы, да и вообще вид его не сулил добра. – Явился наконец!
Я подарил ему сочувственную улыбку.
– Конечно, явился. И мне все известно, Дживс рассказал. Досаднейшая глупость! Когда я поздравлял Полину Стоукер с вашей помолвкой, мог ли я подумать, что мой братский поцелуй вызовет такой скандал.
Он продолжал уничтожать меня взглядом.
– Братский, говоришь?
– Исключительно братский.
– Папаше Стоукеру так не показалось.
– Всем известно, какой у старого хрыча грязный ум.
– Значит, братский? Хм!
Я выразил, как и подобает мужчине, сожаление:
– Наверное, не стоило мне ее целовать…
– Скажи спасибо, что меня там не было.
– …но ты же сам понимаешь, твой близкий друг, однокашник по начальной школе, по Итону, Оксфорду обручается с девушкой, которая тебе все равно что родная сестра, как тут не расчувствоваться.
Было видно, что в душе доброго малого происходит борьба. Весь взъерошенный, он метался по комнате, отшвырнул пинком табурет, на который наткнулся, потом начал успокаиваться. Разум восторжествовал.
– Ладно, – вздохнул он. – Но впредь, пожалуйста, поменьше этих братских проявлений.
– Ясное дело.
– Угомонись. Души в себе эти порывы.
– Само собой.
– Если тебе нужны сестры, ищи их в другом месте.
– Какой разговор.
– Когда я буду женат, я не хочу все время думать, что вот войду сейчас в комнату и застану сцену братско-сестринской нежности в разгаре.
– Ну что ты, старина, я все понимаю. Стало быть, ты не раздумал жениться на этой самой Полине?
– Не раздумал? Еще бы мне раздумать! Только последний идиот способен упустить такую девушку, согласен?
– А как же быть с кодексом чести древнего рода Чаффнелов?
– Что ты такое несешь?
– Ну как же, ведь если Стоукер не купит Чаффнел-Холл, ты окажешься в еще более плачевном положении, чем раньше, когда не хотел признаваться ей в любви и мысль о Вотвотли, словно червь в бутоне, румянец на щеках твоих точила.
Его передернуло.
– Нет, Берти, не напоминай, я был тогда в полном помрачении рассудка. Не представляю, как я вообще мог докатиться до такого. Заявляю тебе официально, что мои взгляды радикально изменились. Пусть я гол как сокол, а у нее миллионы, мне на это наплевать. Если раздобуду семь шиллингов и шесть пенсов на разрешение архиепископа венчаться без оглашения и два фунта или сколько там надо, чтобы священник прочитал положенные строки из молитвенника, свадьба состоится.