— Я уверена, вы все сделаете, как надо.
— У нее хороший уровень, госпожа Сайверс, но этого недостаточно, чтобы стать частью команды Кея Такера.
— Вложения моего мужа в ваши проекты могут послужить отличным стимулом поломать голову над этим вопросом.
— Конечно…
— Я не хочу, чтобы она встречалась с моим сыном. У него совершенно иные перспективы, нежели пустой трах с какой-то ситайкой. У него есть невеста, доктор. И мы с мужем очень рассчитываем, что период, когда Питт затаскивал в свою постель первых попавшихся девчонок, пройдет. Если раньше мы спускали ему это с рук, то теперь его репутация нам невероятно важна. Его невеста из той семьи, где заботятся о своем имени, а эта ситайка будто грязное пятно. Вы же понимаете, как нам важно безболезненно и тихо от нее избавиться.
— Да.
— И, разумеется, доктор, мы не останемся перед вами в долгу.
— Очень вам благодарен.
— Все ваши расходы будут покрыты.
— Вы невероятно щедры.
— Доброй ночи, доктор Баргер…
Я положила трубку, чувствуя себя так, будто меня окатили ледяной водой и выставили на холод. Кирпичики уверенности и спокойствия обрушились, похоронив меня под обломками. Меня — уверенную в своей уникальности Лимму Лессон. А ведь я когда-то считала, что Баргер помогает мне, потому что я перспективный ученый, а не потому что перешла дорогу семейству Сайверс. Это просто критический удар под дых, от которого сложно оправиться.
— Ну что, Лессон, готова? — бодро спросил Баргер, заходя в гостиную. — Поехали?
Во мне поднялась горячая волна: от живота до самой макушки. Мужчина стоял и глядел на меня так, словно не было того ужасного разговора между ним и матерью Питта, словно он всегда желал мне добра, и все произошедшее — простое недоразумение.
Я поднялась, сохраняя видимое спокойствие, не зная, как поступить: бросить ему в лицо обвинения или выждать?
Мы молча вышли во двор, где был припаркован автомобиль. Пока Баргер убирал с сидения какие-то вещи, мой разум наполнялся протестом — я просто не могла сесть с ним в одну машину.
Мужчина расположился за рулем, недоуменно взглянул на меня, не понимая причину промедления.
— Лессон, садись уже. Замерзнешь.
— Позвольте один только вопрос, — я склонилась к окну, положила локти на опущенное стекло, вглядываясь в лицо доктора и чувствуя жгучую боль досады в груди: — Вы в меня верите?
— Что?
— Хоть на йоту вы верите, что я смогу чего-то добиться?
Баргер задумчиво пожевал губами.
— Тебе нужно мое мнение? — спросил он.
— Я знаю ваше мнение, — ответила, не спуская с него глаз, — ваше мнение таково, доктор Баргер: вы считаете, что надо быть законченным эгоистом и полным придурком, лишившим себя радостей жизни, чтобы добиться чего-то на поприще науки. Вы полагаете, что надо жертвовать всем, чтобы достичь результата и работать годами, просиживая штаны в лаборатории. Но, знаете что, не всем дано оставить свой след в истории. И не обязательно жить с нелюбимой женщиной, терпя ее стряпню, ездить на старенькой машине, быть профессором генной инженерии, выращивая кукурузу и капусту, и настоящим подонком, готовым на любую подлость ради жалких инвестиций, чтобы чувствовать себя непризнанным гением, которым никогда не стать. Надо иметь нечто большее.