Наивкуснейшие запахи заполнили площадь, ставшую местом народного гуляния. Пахло жареными на открытом воздухе мясом и колбасками, сухариками в пряностях, которые жители Вишенрога уважали в качестве закуски к пиву, знаменитыми мерзавчиками, доставленными мастером Пипом по специальному заказу в количестве трёх телег и моментально розданными... Фруктами в меду... Оладьями с вишнёвым вареньем... Радостью... Беззаботностью... Молодостью старого города...
Подошедший к Ванилле господин был худ, высок и изящен. Склонился в поклоне, облобызал пухлую ручку. Подмигнул, спрашивая:
— Не пройтись ли нам в танце, красава?
— Ах, что вы, что вы! — затрепетала ресницами та. — Я с незнакомцами не танцую!
— Это вы с обычными незнакомцами не танцуете, — поправил собеседник, приобнимая её за талию, — а с прекрасными незнакомцами танцевать велела сама Пресветлая, ибо не чуралась радостей жизни!
И спустя мгновение весенняя зелень платья Старшей Королевской Булочницы уже мелькала в толпе танцующих вслед залихватскому присвисту Дрюни.
Бруни проводила их глазами и доверчиво прижалась плечом к плечу принца Аркея. К ним подходили какие-то люди, часть из которых она уже узнавала в лицо, однако до сих пор не знала, кто они такие и как к ним обращаться, вели витиеватые речи, поздравляя, желая, оглядывая... От зависти, которой отдавали слова, Матушка быстро стала уставать, потому и принялась оглядываться, наблюдая за знакомыми ей людьми. Чуть в стороне от всех стояла архимагистр Никорин, следила за весельем ничего не выражающим взглядом. Так смотрят на листья, плывущие по воде или круги от дождевых капель в луже. Смотрят, не видя, уносясь мыслями очень и очень далеко...
***
Ники пришла в себя первой, недаром о женщинах Портового квартала говорили: 'Живучи как крабы'. Согнулась пополам, выворачиваемая студёной водой, набравшейся в желудок. Едва судорога отпустила, огляделась безумными глазами, не понимая, кто она, где она... Однако, увидев тело на песке, сдавленно закричала и быстро поползла к нему.
Ясин лежал на спине, раскинув руки крестом, и казался спящим. Так покойно было бледное лицо, оттенённое чёрной бородкой. Ники затрясла его, прижимая голову к груди. Он не отозвался.
— Дыши, Аркаеш тебя побери, дыши! — зашептала она, с трудом поворачивая тяжёлого мужчину, затягивая себе на колено и перегибая лицом к земле. — Дыши!
Со всей силой отчаяния стукнула сомкнутыми кулаками по его спине. Ещё раз... Ещё... Смешивая собственные слёзы с горячечными мольбами Пресветлой... Смешивая мольбы с проклятиями, а проклятия со слезами... Била до тех пор, пока слабо содрогнувшийся Ясин не исторг из себя потоки воды. Застонал, задышал со всхлипом. Ники торопливо раздевала его, осматривала, но кроме нескольких ссадин не заметила ни глубоких ран, ни переломов. Индари была милостива, защитив их, несомых волнами на бревне, от ударов о прибрежные скалы!