Боярин Федор, шумно вздохнув, опустился на лавку и коротко покосился на Осьму. На Алексея он, было заметно, очень старательно не смотрел. Корней поскреб в бороде, зачем-то поелозил по полу протезом и заговорил, сменив рассудительный тон на командный.
– Кхе! Значит, так, Федор, прямо с утра пораньше ты либо сам едешь в Княжий погост, либо посылаешь кого. Вызываешь сюда все три десятка своих ратников. У меня-то даже вместе с твоими полная сотня не наберется… Дожили, едрена-матрена. Я, пока твои добираются, вызову в Ратное своих бояр и, как только будем готовы, пойдем за болото – Журавля за тайные места трогать. И не спорить! – повысил Корней голос, заметив, что Алексей что-то хочет сказать. – Возьмем всех, кого сможем вывести: новиков, отроков Младшей стражи… Леха, сколько отроков можно взять будет?
– Первую полусотню, батюшка, остальные пока мясо. Положим мальчишек зря, да и сами, их выручая, поляжем. По уму, так стоило бы только опричников брать, те-то хоть немного крови понюхали, но… мало же будет. Берем полусотню!
– Угу. Кхе. Значит, моих пятьдесят семь, да мы с Лехой – пятьдесят девять. Тридцать твоих – восемьдесят девять.
– У меня тридцать два, да я сам тридцать третий, – поправил Корнея Федор.
– Что, Федя, сам тоже пойдешь? – Корней с сомнением глянул на объемистое чрево погостного боярина. – В бронь-то влезешь, когда последний раз надевал?
– Когда надевал, тогда и надевал, – пробурчал Федор и, снова покосившись на Осьму, добавил: – будут мне тут всякие небрежением службой глаза колоть…
– Кхе! – Корней тоже глянул на Осьму, но не зло, как Федор, а с хитрецой, казалось, вот-вот подмигнет. – Ну, стало быть, пятьдесят девять и тридцать три, выходит девяносто два. И полсотни – сто сорок два… едрена-матрена, даже полутора сотен не набирается, и больше трети мальчишки. Сколько ты говорил, Леха, у Журавля? Полторы тысячи?
– Да нет, батюшка, это я того, погорячился, привык, понимаешь, что в Переяславской земле почти с каждого дыма можно двух, а то и трех оружных мужей поднять. Из них половина конных и не в одной сече уже побывавших – степной рубеж, жизнь там такая… не то, что здесь.
– Здесь тоже когда-то так было, а теперь… Кхе! Так что там с полутора тысячами?
– Я думаю, что настоящих ратников у Журавля сотни две – две с половиной, ну, на край, три. А остальные – пешцы, да еще подневольные – толку с них… Да и не поднимешь быстро. Есть еще сотни полторы стражи, но они бездоспешные и раскиданы по разным местам, можно в расчет не очень-то и брать – они не для войны обучены, а для охраны.