Ну не за обедом же говорить на серьёзные темы. Я ем рыбу, уткнувшись носом в тарелку, хоть аппетит и пропал, так я разволновалась. Я думала, тема закрыта, но Климент так просто не отстанет, пока не выяснит, что случилось с моими ногами.
— Можно я сначала доем? — попросила я.
— Одно другому не мешает, — отпив воды из стакана, сказал Климент.
Я не могу рассказать ему о том случае в лесу, потому что выдам себя. Если Климент узнает, что мне всё известно о нём и Элис, он уничтожит меня, я уверена. Не представляю, что говорить ему.
— Алиса, не забывай, что я чувствую тебя, — положив вилку на тарелку, сказал Климент. — Я не спокоен, а когда я нервничаю, я бываю непредсказуемым.
Вот, началось. Он злится, а я не знаю чего ждать от него.
— Мы с девочками ночью гуляли в горах, — сказала я, что первое пришло на ум. — Практическая магия, требует практическое применение. Мы искали лазурит, для одного заговора.
— Босиком? — удивился Климент.
Да, кажется, я погорячилась с «ложью во спасение».
— Я к ним в комнату пришла босая, а потом поленилась подняться к себе, чтобы надеть обувь. Знаешь, мне нравится ходить босиком, — принялась лепетать я. — Земля вытягивает негативную энергию из тела через босые ступни.
— Не хочешь сказать правду, не говори, — отмахнулся Климент. — Но впредь, я не выпущу тебя из виду.
Потом уже не важно, что будет, мне бы теперь выкрутиться и остаться непойманной на лжи.
Прогулка удалась. Мы гуляли в долине и любовались горами. Говорили о магии и о практическом применении полученных знаний. А когда возвращались домой, я осмелилась спросить, почему он разозлился, когда я назвала его…
— «Бестелесной формой», — произнёс вместо меня Климент.
— Да, — ответила я. — Именно так.
— Во-первых, я имею отличное тело.
— А во-вторых?
— А во-вторых, простейшие имеют форму и она весьма недурна. Хочешь взглянуть? — неожиданно предложил Климент.
— Нет, — быстро ответила я. Не знаю, как отреагирую на «бестелесную форму».
— Когда-нибудь ты сама попросишь меня об этом — улыбнувшись, пообещал Климент.
— Не думаю, — покачав головой, ответила я.
Как же я не люблю разочаровываться, но видимо, моим разочарованиям не будет конца ни в этой, ни в другой жизни. Климент мне нравится, и я в тайне страдаю от его безразличия ко мне, а теперь ещё эта Элис. Не знаю, как относится к ночному видению. Если бы не свежие ранки на ногах, можно было отнести видение к ночному кошмару, но свидетельство моего присутствия в том лесу очевидны и я не знаю, как принять суровую правду о Клименте и девушке, которая что-то значит для Климента.