— Ты встречалась с Авдием? — неожиданно спросил Климент.
— Я? С Авдием? С чего бы это? — принялась лепетать я.
Какое счастье — Климент сам придумал за меня историю, которая поможет мне спастись от лживых объяснений.
— Почему нет? Авдий, кажется, нравится тебе, — заметил Мастер и отвел от меня взгляд.
Он ревнует?
— Расскажи мне про Элис? Что с ней случилось тогда. Ну, после того, как ты унёс её с поляны.
Климент замер. Он смотрит на меня тревожным взглядом. А я улыбаюсь, радуюсь своей смелости, наслаждаюсь растерянным видом Мастера.
— Она знала, что её ждёт, и отправилась в Замок по собственной воле. Я пытался остановить Анастасию, но Элис полностью завладела её мыслями. Анастасия не имела той силы, какой владеешь ты, потому оказалась во власти древней ведьмы.
— Погоди, её звали Анастасия? А кто же тогда Элис?
Я уже теряю самоконтроль. Что происходит? Как я могла согласиться на весь этот бред.
— Дух, который неизменно следует за ведьмами из твоего рода.
— Она и ко мне привяжется? — спросила я.
— Не думаю, — глухо отозвался Мастер.
«Не думаю», значит, такое может случиться.
Когда-нибудь это всё закончится? И мне уже всё равно, чем именно закончится.
— Анастасия сделала свой выбор, и я уже не мог ничего изменить.
— Сколько ещё женщин должно появиться в моей жизни? Аэлита, Элис, теперь Анастасия.
— Только Элис и Аэлита. Анастасии нет уже более семи веков.
— Объясни мне, пожалуйста, — попросила я.
— Женщин из вашего рода преследует злая кара. Пока я не готов ответить на все твои вопросы, но кое-что ты имеешь право знать. Каждая из вас в седьмом поколении должна принести себя в жертву…
— Что? Ты в своём уме? — вскричала я. — В жертву? Но ради чего?
— Ради жизни других, — спокойно ответил Мастер.
— Анастасия знала?
— Да, — кивнул он.
— И ты вот так, запросто отвёл её к Иерею?
— Я исполнял свой долг.
А целовать мою «далёкую предку» тоже можно считать исполнением долга? Не знаю, что остановило меня не задать этот вопрос.
— И скольких женщин из моего рода ты сопроводил на «жертвенный алтарь»?
— Ты вторая, — признался Климент. — Но я не позволю им забрать тебя, верь мне. Всё изменилось, и я понял ошибки, которые допускают Высшие силы. В жертвенности больше нет смысла.
Меня переполняет гнев. Я бы врезала теперь Клименту, как следует, чтобы почувствовал, что значит больно, но боюсь, ему не дано узнать каково это. Удивляюсь, как в нём зародились хоть какие-то чувства. Простейшие в моём понимании, всё равно, что муравьи, копошатся, а зачем, для чего и сами не знают.
— Ты не слушаешь? — выдернул меня из мыслей Мастер.