— Ну, и что вы хотите этим сказать? — спросил он.
Лиана посмотрела на него и промолчала. Она ответит чуть позже. А пока пусть он ждет и теряется в догадках. Наконец-то, подумала Лиана, инициатива в ее руках.
Она молчала, пока не доела сэндвич, и только потом заговорила:
— Сеньор Карреньо сообщил мне, что после смерти мужа, то есть десять лет назад, бабушка Глория стала сама управлять хозяйством. Согласитесь, это была непростая работа для женщины в ее возрасте.
— Ей помогали.
— Вы имеете в виду тех, кто работает на ранчо?
— Совершенно верно.
— Но она сама вела все бумаги и самостоятельно принимала все решения. Это была огромная нагрузка!
— Тиа Глория отличалась большой трудоспособностью и полностью посвятила себя хозяйству. Она любила работать. Я никогда не слышал от нее ни одной жалобы на усталость.
Лиана решила выдержать паузу. Она взяла с тарелки еще один сэндвич и вскинула на Фелипе тоскливый взгляд. Сам того не сознавая, он подсказал ей, как вести разговор дальше. Сейчас она выскажет ему ту мысль, которая давно зрела в ее голове.
— Это неудивительно, — любезно улыбнулась Лиана. — В конце концов, вы ведь не были при ней постоянно! Поэтому и не могли слышать ни одной жалобы.
— То есть?
— Разве непонятно? — пожала плечами Лиана. — Поправьте меня, если я ошибаюсь, но сеньор Карреньо сообщил, что ваша нога не ступала в Эль-Дотадо в течение последних лет, с того дня, как бабушка осталась одна. — Управляясь с сэндвичем, Лиана пристально наблюдала за Фелипе. — Иными словами, до тех пор, пока она серьезно не заболела за два года до смерти. — Взгляд Лианы приобрел жесткость. — Вы ведь не станете этого отрицать?
Фелипе ответил не сразу. В его черных глазах мелькнула растерянность. Затем, на удивление спокойным тоном, он ответил:
— Нет, не стану.
— Но когда вы обнаружили, — продолжала Лиана, — что жить ей осталось недолго, вы появились в этом доме и приложили все силы, чтобы бабушка поверила в необходимость вашего постоянного присутствия и участия в делах.
Лиана положила на тарелку недоеденный сэндвич. Она внезапно почувствовала, что от волнения не может проглотить больше ни куска.
— Вы обвиняете меня в нечестной игре, — с жаром бросила она ему в лицо, но на самом деле такое обвинение надо предъявить вам. Вы вели себя по отношению к бабушке самым подлым образом!
Сердце Лианы колотилось, ее душила ярость. Противно было даже подумать о том, что это чудовище в человеческом облике носит ту же фамилию, которую когда-то носила ее дорогая мама!
Фелипе внешне сохранял абсолютное спокойствие. Неторопливо отпив чаю, он насмешливо сказал: