Сейчас я думаю: почему же на таком специфически ленинском месте не изобразили впереди солдат и рабочих самого Ленина?
А как можно было его изобразить, отвечаю себе встречным вопросом, если по совокупности исторических условий, относящихся к событиям тех революционных дней, внешность Ленина была засекречена? Разве мог Энгель Насибуллин, чья профессиональная честность не подвергается сомнению, – художник, больше известный книжной графикой, подобравший свой, оригинальный ключ к творчеству Пушкина, иллюстратор, в частности, миниатюрных книг, раскрашенных от руки и особо ценимых коллекционерами, – разве мог он на монументальном панно, сегодня утраченном, изобразить во весь брандмауэр Ленина в виде Ленина – впереди солдат и рабочих, тогда как в конкретных исторических обстоятельствах Ленин радикально изменил свою внешность? Не сомневаюсь, что в 1967 году от художника требовали самоочевидного изображения Ленина. Но лучше совсем обойтись без Владимира Ильича, если недопустимо его показать в образе Константина Петровича.
Константин Петрович Иванов, господа, – это, кто не знает, лицо, которым являлся по фальшивым документам Владимир Ильич Ульянов (Ленин), объявленный после июльских событий Временным правительством вне закона. Фотография Ленина-Иванова хорошо известна: некто в кепке, из-под которой торчат густые волосы (парик), и без бороды.
Это только в кино Ленин был с ленинской бородкой, когда он мчался по коридору Смольного или провозглашал с трибуны рабоче-крестьянскую революцию, «о которой все время говорили большевики», – только откуда ж у него могла тогда борода взяться, если он до самого Смольного не выходил из образа безбородого Иванова?
Что до парика, то и в Смольный уже проникнув, Ленин не торопился от парика избавиться. Забыл ли он о парике, не хотел ли выходить из образа или, может быть, в новую эру думал войти с обновленной внешностью, кто знает, но, если бы не тактичное вмешательство Бонч-Бруевича, Ленин бы, наверное, так и выступал с трибуны в парике. Вообще, судя по воспоминаниям Бонч-Бруевича, именно ему мы обязаны тем, что Ленин снял парик.
– Снимите парик, – шепнул я Владимиру Ильичу.
И вот он тот же, что всегда, наш привычный, наш любимый Владимир Ильич, лишь с сильно окороченной эспаньолкой.
– Давайте спрячу, – предложил я, видя, что Владимир Ильич держит парик в руке. – Может, еще пригодится! Почем знать?
– Ну, положим, – хитро подмигнул мне Владимир Ильич. – Мы власть берем всерьез и надолго.
Любопытно, что авторство выражения «всерьез и надолго» приписывали Ленину в связи с другими, поздними событиями, а именно с введением НЭПа, – это когда