Конспирация, или Тайная жизнь петербургских памятников-2 (Носов) - страница 52

Невозможно представить, чтобы исторический Шувалов мог позволить себе быть столь функциональным субъектом. Он просветитель, конечно, но не в иллюстративном значении. Действительный тайный советник Иван Иванович Шувалов никогда бы не стал исполнять служебную роль, да еще и с учетом специфики места, более всего подходящую уличному промоутеру.

Но может, это совсем и не просветительский труд, а жизнь под прикрытием, мимикрия? Предъявляемые документы должны доказать, что предъявляющий их – в каждом городе свой документ – не кто иной, как Шувалов.

Вот мое опасение. По сути – это вопрос о самозванстве.

Нет, выражусь деликатнее.

Действительно ли и там и там – Шувалов? А не ряженый какой-нибудь аниматор, зачем-то прикидывающийся Шуваловым, как некоторые прикидываются Лениным или Петром Великим?

Чего он хочет? Что ему надо? Что он сделал с настоящим Шуваловым?

Ленин у Варшавского вокзала – таким мы знали этот памятник.

Теперь Варшавский вокзал уже совсем не вокзал, да и бронзовый исполинский Ильич теперь скрывается от посторонних глаз на месте для него самого неожиданном…

Странная судьба у этого памятника – даже по петербургским меркам странная. И ведь точно: судьба. То, что на роду у него написано. Рок.

Во-первых, скульптор Томский изначально создавал этого Ленина вовсе не для того, чтобы он вписался в нишу на парадной стороне вокзала. Этот Ленин задумывался не для этого места и даже не для этого города. Местоимение «этот» применительно к Ленину как данному памятнику я употребил сейчас в широком смысле, потому что в узком смысле «этот», конкретный Ленин – этот ленинградский Ленин – авторское повторение «другого», первоначального, установленного в Воронеже перед войной на площади Ленина в центре города. Первоначальному воронежскому воплощению отведено было менее трех лет – памятник не перенес немецкой оккупации, его интернировали и переплавили. Но если бы только это! И вот оно – во-вторых: что касается рока. Воронежцы знают: по меньшей мере однажды вытянутую руку Ильича оккупанты употребили как орудие казни. Честно говоря, я сначала не поверил тому, что на памятнике Ленину повесили человека, думал, что это местная легенда из разряда страшилок, но ничего не попишешь – оказывается, есть фотография…

После войны решили восстановить утраченный монумент, а тут, глядишь, и восьмидесятая годовщина со дня рождения вождя революции. Скульптор Томский позаботился об авторской копии, и даже о двух – вторую-то и открыли в Воронеже в ленинский юбилей, а вот первую, точно такую же, на полгода раньше – к ноябрьским праздникам в Ленинграде. Как раз к тому времени завершилась реконструкция Варшавского вокзала, и на месте парадного витража, прежде украшавшего фасад, образовалась вместительная ниша. Разумеется, ленинградцы, присутствовавшие на открытии монумента, ничего не должны были знать о роковых ужасах прежнего, воронежского воплощения – памятник они воспринимали как исключительно свой, как впервые рожденный, как не отягощенный ничем – никакой там темной прапамятью.