Конспирация, или Тайная жизнь петербургских памятников-2 (Носов) - страница 56

А еще в Университете имени Лесгафта есть памятник самому Лесгафту. Ленин и Лесгафт были знакомы. В свое время Лесгафт основал Курсы воспитательниц и руководительниц физического образования, в начале прошлого века на них преподавал Ленин. Обретение памятника Ленину здесь объясняют, в частности, и этим историческим обстоятельством. Лично я придерживаюсь другой версии: подобно тому, как Лесгафт привлек Ленина преподавать у себя на курсах, памятник Лесгафту привлек Ленина в Университет имени Лесгафта. [8]

В числе трудов Лесгафта – работы по анатомии. Интересовался ли анатомией Ленин? В каталоге кремлевской библиотеки Ленина «Курс теоретической анатомии» Лесгафта не значится. Но из этого не следует, что к проблемам анатомии Ленин был безразличен. Как материалист он в разумных пределах анатомию знал. Не будем распространяться об этом, но ведь и на посмертной судьбе ленинского тела сказались достижения в областях знаний, основу которым составляла теоретическая анатомия. Иными словами, я не вижу ничего нелепого в том, что памятник Ленину глядит в окна кафедры анатомии. При желании между Лениным и анатомией можно обнаружить и более сильную связь.

Остается назвать точную высоту памятника. Пять с половиной метров. Это много, это действительно много. Памятник с Варшавского – один из самых высоких монументов Ленину в городе Ленина. Когда его открывали в сорок девятом, он был самым высоким Лениным в Ленинграде. Сейчас он второй. Выше только аникушинский Ленин на Московском проспекте.

Памятник этот уже не существует, что верно, то верно. Однако вся его недолгая жизнь – от рождения до гибели – прошла на моих глазах: я жил рядом, каждый день проходил мимо. Шутка ли это, пережить памятник, и не просто пережить (памятники на самом деле в среднем живут недолго), но быть свидетелем как рождения его, так и кончины. Я знал, что с ним обязательно случится что-то фатальное, но не догадывался, что это произойдет так скоро. И хотя жизнь его действительно оборвалась на восьмом году многозначительного стояния, есть ощущение, что история не закончилась: на освободившемся месте обязательно что-нибудь обнаружится вновь, потому что слишком это большая роскошь для одной из самых широких площадей Петербурга – обходиться без памятника.

Вот почему после некоторых колебаний я все-таки решился включить в книгу очерк об уже не существующем памятнике.

Чтобы не пересказывать другими словами уже однажды рассказанное, приведу фрагмент из своего давнишнего эссе