При появлении Сюффрена Юз передвинулся на другое место, став на якорь на расстоянии от четырех до пяти миль от города. В течение трех дней господствовали переменные ветры, но по возобновлении муссона 16-го числа Сюффрен приблизился к неприятелю. Английский адмирал, не желая принять сражение на якоре и под ветром, в чем был совершенно прав, поднял паруса; но, придавая большее значение наветренному положению, чем предотвращению соединения морских сил с сухопутными, он отошел от берега в море с южным или юго-восточным ветром, несмотря на свое превосходство в численности. Сюффрен построился на том же галсе, и эту ночь и следующий день противники провели в маневрировании. В восемь часов утра 17-го французская эскадра, не поддавшись попыткам Юза увлечь ее в море, стала на якорь близ Куддалора и установила связь с главнокомандующим. Тысяча двести человек гарнизона были поспешно посажены на суда для замещения недостававшей орудийной прислуги.
До 20-го числа ветер, неожиданно установившись с запада, лишил Юза того преимущества, которого он искал. И, наконец, в этот день он решился принять сражение и ждать атаки. Она была предпринята Сюффреном с пятнадцатью кораблями против восемнадцати, причем огонь был открыт им в четыре часа пятнадцать минут пополудни и продолжался до половины седьмого. Потери обеих сторон были почти равны; но английские корабли, покинув как поле сражения, так и свои армий, возвратились в Мадрас. Сюффрен стал на якорь перед Куддалором.
Затруднения британской армии были теперь очень велики. Тендера, от которых зависело их снабжение, бежали перед сражением 20-го числа, и результат последнего сделал, конечно, невозможным их возвращение. Легкая кавалерия султана нападала на ее коммуникации на суше. 25-го числа командовавший ею генерал писал, что «душевные мучения не дают ему ни минуты покоя со времени ухода флота, так как он знает свойства г-на де Сюффрена и видит, что французы получили огромное преимущество теперь, когда армия англичан предоставлена самой себе». Он перестал тревожиться, только получив известие о заключении мира, которое привез 29-го в Куддалор парламентер Мадраса.
Если у читателя осталось еще какое-либо сомнение относительно сравнительных достоинств двух флотоводцев, то последние дни кампании, конечно, устранят его. Юз ссылается на большое число больных и на недостаток воды как на причины его отказа от борьбы. Затруднения Сюффрена, однако, были столь же велики[187]; и если он имел преимущество в обладании портом Тринкомале, то не забудем, что он сам приобрел его превосходством своего руководства и деятельности. Тот простой факт, что с пятнадцатью кораблями Сюффрен принудил восемнадцать кораблей противника снять блокаду, освободил осажденную армию, усилил собственный экипаж и победоносно выдержал бой, производит впечатление, которое не следует умалять в интересах истины