Мисс Щипли засмеялась.
Кэнди ухмыльнулась.
А лесбиянка по имени Ральф понимающе кивнула.
Я начал. Пышечка завизжала и дернулась. Глаза у нее закатились, она вытянулась и замерла, словно труп.
С мертвого лица на меня смотрели мертвые глаза.
Меня чуть не вывернуло наизнанку.
Я бросился в туалет. Меня стошнило. Все, что я съел за последние дни, вышло наружу, и я без сил рухнул на пол рядом с унитазом. Время от времени меня все еще рвало.
Мертвые глаза!
Что со мной?
Наверное, это шампанское! Да нет, все началось еще с лесбиянки по имени Ральф.
Может, я с ума схожу?
Или хуже – у меня, ветерана Аппарата, совесть проснулась. Боже упаси.
Я проанализировал недавнее прошлое. После операции, которую мне сделал Прахд, я постоянно испытывал сексуальный подъем. Это должно было отразиться на моем мозге. Фрейд сказал бы именно так, потому что по его теории все в мире зависит от секса.
Я тщательно проанализировал свое поведение, чтобы обнаружить малейшие изменения в своей личности. Шаг за шагом я вспоминал свой прошлый опыт.
Мои жизненные ценности не изменились. Деньги; всех певчих птиц надо убить, а всем подонкам показать, где их место.
Странно. Сравнивая себя несколько лет назад с собой настоящим, я не мог найти ни малейшего изменения.
Я подумал о Торпедо Фиакколе. Его психолог порекомендовал ему стать некрофилом. Ясно, что он, да и многие другие психологи, про которых я читал, считали что коитус с трупом – совершенно нормальное явление. Значит, дело не в этом.
Я не мог понять, что же за этим скрывается.
Казалось, прошло несколько часов, прежде чем мисс Щипли заглянула ко мне. Я услышал свой дрожащий голос:
– Пышечка жива?
Она расхохоталась:
– У тебя сил не хватит ее прикончить, Инксвитч. Они обе давно ушли домой.
– Ты меня не обманываешь? Может быть, ты избавилась от трупа, а?
Она поняла, что я не шучу. И что ей не удастся выманить меня из туалета. Она позвонила парочке и позвала Пышечку к телефону.
– Ты жива? – спросил я.
– А как по-твоему, Инксвитч? И знаешь, я должна сознаться, что ты намного лучше того козла.
– Значит, ты жива. Ты не умерла.
– Черт, ты что, хочешь, чтобы я вернулась, Инксвитч?
– Дай-ка мне трубку, – потребовала подслушивавшая Щипли.
– Нет-нет, – отозвался я. – Позови Ральфа. Пышечка так и сделала.
– Ты жива, Ральф? – спросил я.
– При смерти, – ответила лесбиянка по имени Ральф.
Этого ей не следовало говорить. Я сунул телефон мисс Щипли. Она что-то сказала в трубку и повесила ее. Потом повернулась ко мне и неожиданно рявкнула:
– Прими душ, Инксвитч, и тебе полегчает. Мы ждем.
Я полез в душ. Я мылся, мылся, мылся. Раньше со мной такого не бывало.