— Мне жаль,— ответила я.
— Рейчел была моей подругой. У нее были проблемы дома, поэтому она часто приходила к нам домой. Папа, он…Ну, она начала получать подарки и не говорила откуда, это было несколько лет назад. Так что… — она снова прочистила горло и отвела глаза в сторону сада.
— Она и папа… Когда ей было пятнадцать, — отрезала Марджи своим профессиональным тоном.
Тереза подняла какую-то нитку.
— Джон узнал несколько недель назад.
— Никто из нас не знал, — вмешалась Марджи.
— Это сама жуткая вещь на свете, — произнесла я. — Серьезно, я думала, у них с мамой настоящая любовь на всю жизнь. Я законченная дура в розовых очках.
— Тебе не стоит использовать такие слова.
— Блядь! Блядь! Блядь!
— Ты можешь прекратить? Не нужно все усложнять, — лицо Терезы было напряженным, а пальцы сжались.
Марджи посмотрела на меня, ее взгляд говорил мне заткнуться. Озвучивание плохих новостей она обычно брала на себя, но Тереза, словно сгорбилась от того, что произнесла плохие вещи, и Марджи ее поддерживала.
— Ладно, продолжай, — сказала я.
— Они не сказали тебе, потому что не хотели расстраивать.
— Просто не хотели расстраивать сами себя.
— Джон пытался покончить с собой, — произнесла Тереза.
— Что? Когда?
— Менее недели назад, — ее голос затих. — Я нашла его. Он лежал с горстью таблеток, из-за которых у него случился сердечный приступ. Это было ужасно. Действительно ужасно. Это сломит маму.
Я посмотрела на Марджи.
— Он в порядке?
Мой брат — единственный и самый младший из нас восьми — был наследником, сокровищем и высокомерной задницей, которой я никогда бы не навредила.
— С ним все хорошо. Они устроили его сюда вчера вечером. Скорее всего, мама приедет сегодня днем, чтобы сказать тебе, но ты знаешь, как это делается.
— Сюда? Они устроили его сюда?
Марджи схватила руку Терезы, освободив ее от обязанности продолжать.
— После попытки самоубийства домой не отправляют. Им нужно выяснить, есть ли риск для него самого. Это как нянька, только чертовски дороже.
— Можешь и не говорить, — прошептала Тереза. Она повернулась к дворику всем телом.
На нее попали солнечные лучи, и я заметила темные круги под глазами и бунтарскую прядь, вырвавшуюся из ее хвоста. Она потеряла свою подругу, а ее брат чуть не умер. Сестра находится в лечебнице, а отец любит молоденьких девочек. Я поняла, что у нее есть своя зависимость, совершенство было тем наркотиком, который она выбрала для себя.
— Тереза, ты хорошо себя чувствуешь? Выглядишь, словно побывала в аду, — сказала я.
— Она была моим другом, но была влюблена в деньги. Скорее всего, именно поэтому она ушла от отца к Джону… Боже, это даже произносить тяжело.