— Это большое окно — одностороннее, — сказала Дебби позади меня. — Вы можете увидеть, но никто не может видеть вас.
Я вскочил, как будто она поймала меня за траханьем.
— Это первое, что все спрашивают, — продолжала она. — Вы представляете, что вас видят, но вы в безопасности. Это должно быть безопасным, или ничего не выйдет.
— Рад слышать, — сказал я.
— Очевидно, что боковые окна — двусторонние, но покрытие уплотняется на внутренней стороне, когда дом используют, — она улыбнулась, сложив руки перед собой. — Проходите, — Дебби сделала шаг в сторону, чтобы я мог пройти по каменной дорожке к центру дома.
Центральный дом был ошеломляющим, если не сказать больше. Два этажа, скромный бассейн, большие окна и балкон, на котором я сел на диван, оценив его ширину. Внутренняя площадка выходила к дворику, окружённому террасами других домов, огнями города и чёрным океаном. На одной из террас, в точечном искусственном освещении, танцевала стройная фигура, от чего её длинные прямые волосы развевались в воздухе. Нет, она не танцевала. Она занималась каким-то боевым искусством.
Позади меня зажёгся внутренний свет, который упал на фигуру. Я увидел голую грудь и свободные чёрные штаны. Танцор был мужчиной, и он занимался с мечом. Он двигал им с изяществом и красотой, как гимнаст с лентой. Я не мог видеть достаточно хорошо, чтобы сказать больше, но его практика гипнотизировала.
Дебби пододвинула поднос с чаем.
— Вам не стоило, — начал я.
— Он уже настаивался, — она села напротив меня на плетёном стуле с металлическими ножками и сжала ноги вместе, пока наливала чай.
— Отсюда фантастический вид, — сказал я.
— Да. Я принимаю это как должное, но всякий раз, когда приходит кто-то новый, мне об этом напоминают.
— Вы живете здесь одна?
— С ещё одним студентом, Мартином. Средний дом только для работы, а в последнем доме живёт мастер шибари. — Она произнесла «мастер» с благоговением, которым я восхитился.
— Дикон.
— Да.
— А Фиона?
— И да, и нет. Она здесь, когда он здесь. Когда его нет, то и её нет.
— Могу я спросить, почему?
— Вы можете спросить, — она пригубила чай, не выдавая ничего, как бы говоря мне, что я мог спрашивать, но мне лучше быть готовым услышать то, что мне не понравится.
— Это Мартин там? — спросил я, имея в виду человека внизу.
— Нет. Джунто — мой. Мартин был отправлен как раз перед Рождеством. Он не вернулся с тех пор.
— Мартин был в Лос-Анджелесе за несколько дней до того, как Фиона пошла в конюшню?
— Да, а что?
Я покачал головой. Я не знал, почему это раздражало, но это раздражало.
— Я думал, что он уехал. Я не знаю, почему это важно. Вероятно, не имеет значения.