И все равно. Я не была сконцентрирована на своей правоте. Моя правда не причиняла боли, позволяя мне существовать после полного самоуничтожения. Поэтому я сделала то же, что и каждую ночь в Вестонвуде: выбрала случайный момент из своей жизни и погрузила его во мрак. В ту ночь это был Оуэн. Мне не стоило бить его в лицо. Он был безобидным серфингистом с огромным членом и к тому же постоянным обломщиком. Я была уверена, что ни один из моих друзей больше не заговорит с ним, и так же не стоило выбрасывать его телефон из машины. Он был ему дорог, но мне было все равно.
Где-то спустили воду в туалете. Послышался шум в трубах.
Наступало утро.
***
Я не несла всякую чушь моему новому терапевту. Она была всего лишь сукой за столом, которая притворялась, что поддерживает мой процесс «восстановления». Тот факт, что я еще не заехала кулаком по ее лицу, был испытанием для моего восстановления, и каждый раз я выходила от нее словно скрученная в узел. И была уверена, что именно она и пригоршня таблеток, которые мне давали, были причиной моей бессонницы. Я не спала дольше нескольких часов за ночь с тех пор, как ушел Эллиот.
— Ты не шизофреник, — сказала моя новая сука-терапевт. — И не страдаешь от синдрома нарциссизма. И не было истории с применением насилия.
Ее офис напоминал музей национальных артефактов Америки. Ловцы снов. Маски. Настенные гобелены и ковры ручной работы висели на стенах в рамках.
— Вы говорите, что со мной все в порядке, — но я даже не вникала. Просто убивала время. Мы уже сто раз об этом говорили. Даже не подозревала, чего она от меня ожидала, а если бы и узнала, то это стало бы открытием века.
— Вся идея о зависимости от секса — это путь, чтобы навязать определенную модель и выставить вменяемых людей ненормальными. В большинстве случаев этими ненормальными людьми являются женщины. Если тебя не огорчает собственное поведение, то все, что ты делаешь, нельзя назвать неправильным.
— Значит, вы отпускаете меня?
— Я не пытаюсь воспринимать твою любовь к сексу как патологию, но до сих пор неясно, как это воспринимает твой мозг. Твоя память скомкана, и я подозреваю, что в конюшне произошло нечто большее, чем ты готова признать. И ты все еще агрессивна, в основном тогда, когда в комнате мужчины. Я бы хотела разобраться в причинах этого.
С учетом того, что я потеряла рассудок в три часа в кафетерии, она была права. Это учреждение не разделяло пациентов по половому признаку, поэтому мужчины всегда были рядом. Их не было только во время наших сеансов.
— Мне обязательно здесь находиться, чтобы вы сделали это? — спросила я. — Помните, что вы должны вернуть меня к нормальному существованию в обществе. Это не простой случай, когда я выхожу отсюда полностью излеченным человеком, который может получить работу и создать нормальную семью, так ведь?