Мишка закрутил головой, но стрелять было уже не в кого, все закончилось.
«Немой ранен, дед вроде бы цел, Петька тоже цел. Что с остальными? Роська лежит, но шевелится, больше никого не видно. Блин, командовать же надо».
— Стар… — Голос предательски сорвался, Мишка прокашлялся. — Старшие пятерок, доложить о потерях!
— Роська… Вон лежит… Вроде живой…
Петр стоял над мертвым мужиком бледный, даже чуть зеленоватый, держась обеими руками за рукоять слишком большого для него меча.
— Ты ратник или девка?! — подражая командному тону деда, рявкнул Мишка. — Быстро проверить и доложить. Да брось ты эту железку, бегом!!!
Петька затрусил вдоль саней, а Мишка обвел глазами и самострелом поле боя, проверяя, не шевелится ли кто-нибудь из нападавших. Окровавленный снег, трупы, кони без всадников… Недалеко от саней на снегу валяются копья, видимо, на копейный удар лесовики к себе не подпустили. Немой, сидя на снегу, что-то делал со своей правой ногой, дед сгорбился в седле, свесив руки, было видно, что он здорово измотан.
«Блин, три руки и три ноги на двоих, а народу накрошили! Раз, два, три, четыре… Потом посчитаем, что там с ребятами? А со мной-то что? Едрит твою… похоже, обмочился! Как же это я? Хорошо, что никто не заметил. А! Не до того сейчас! Что там Петька тянет?»
— Петька! Уснул? Не слышу доклада!
— Иду! — Петька действительно шел, но с совершенно убитым видом, новости, похоже, были совершенно безрадостными.
— Ну?
— Кузька ранен… в ногу, Роська ранен в спину, Меркурий…
— Ну? Да не молчи ты!
— Меркурий убит… — Петька всхлипнул. — Демка тоже…
«Господи, за что! Демка… Как же теперь тете Тане сказать?»
— Все?
— Митрий ранен в голову, Артем в грудь, как Роська. Минь, пойдем, Кузьку со стрелы снять надо.
— Как это снять? — не понял Мишка.
— Ну пришпилило его, пойдем…
Кузьку действительно пришпилило. Стрела, прошив бедро, вонзилась в доску, на которой он сидел.
— Кузя, ты как?
— Демку… Минь, Демку убили…
«Да, близнецы особенно тяжело переносят смерть братьев, бедняга, даже про свою рану не вспоминает».
— Петр, знаешь, где кузнечный инструмент лежит? Тащи какие-нибудь клещи — стрелу перекусить.
Мишка похлопал по поясу, но третьего кинжала не было. Совсем забыл: еще в Турове Петьке подарил. Вытащил у Кузьки и разрезал на нем одежду. Крови было немного, стрела прошла с внешней стороны бедра и не глубоко, крупные сосуды, видимо, задеты не были.
— Минь, у тебя кровь, — подал голос Кузьма.
— Где?
— Вон, на щеке. Не на этой, слева.
Мишка только сейчас почувствовал жжение на виске, влагу на щеке и на шее. Просунув руку под бармицу, чуть не вскрикнул от боли: пальцы нащупали щепку, вспоровшую кожу на виске и над ухом. Видимо, последняя стрела, попавшая в шлем, расщепилась от удара, и острый обломок дерева как-то пролез под бармицу. Проведя пальцами по краю шлема, Мишка нащупал на железе зазубрину.