— Сложное решение, — начала я издалека, проверяя на прочность терпение ректора. — В чем смысл наказания? Чтобы человек осознал свой проступок и больше никогда подобного не повторял. Практика судопроизводства говорит о том, что процент рецидивов у преступников-подростков тем выше, чем больше времени они провели в местах заключения. И наоборот, те, которые отделывались условным наказанием, намного реже возвращались к своему преступному прошлому. Но это не кража или пьяная драка — а у нас куда более серьезное дело. Конечно, ломать жизнь детям не хотелось бы, но вы уверены, что они не воспримут отсутствие наказания как факт узаконивания вседозволенности?
— Никто об этом не говорит, — влез ректор, сообразивший, к чему я клоню, и уцепившийся за мою идею, как утопающий за соломинку. — Наказать надо обязательно, но в соответствии со степенью виновности и уставом академии. Никто не спорит, что дело серьезное и требует всестороннего разбирательства, но я уверен, мы справимся своими силами. На кухне всегда не хватает рабочих рук. Да и двор у нас большой, есть где развернуться с метлами.
— Ну не знаю, как-то это мелко. Даже чистка нужников в течение года выглядит куда более внушительно, — усмехнулась я, наблюдая за реакцией Эдуарда. Похоже, мое предложение ему понравилось, и он мысленно поставил плюсик или галочку напротив моего имени. Будем надеяться, желания избавиться от меня у него поубавилось. Несмотря на отсутствие определенности в будущем, жить мне все же хотелось. — Вот только как на это отреагируют родители мальчиков?
— Я сам с ними поговорю. Значит, решение принято — друзья Радована до конца учебного года чистят общественные туалеты. Вениамин Савельевич, сегодня же составьте с Маргаритой Васильевной список виновных и отправьте мне. И, пожалуйста, выдайте им нормальный инвентарь, а не зубные щетки. Вы не против, Марго? — позволил себе улыбку король. Мимолетную, светлую, очаровательную. Явно выверенную, отработанную и способную произвести нужное впечатление на женщину. — Но я так понимаю, для Радована вы хотите другого наказания?
— Нет, он ваш сын, и его поведение — прямой упрек вам. Извините, ваше величество, я понимаю, у монарха много государственных дел, большая ответственность, но за воспитание детей отвечают родители. — Я не сказала прямым текстом, что он плохой отец, но, судя по тому, как поперхнулся от моих слов ректор, это было и так понятно.
— Вы правы, Марго. Я был раздавлен смертью жены, пытался забыться в работе и уделял мало внимания своим детям, — с долей пафоса произнес Эдуард. Или мне показалось? Лицо серьезное, в глазах притупившаяся скорбь из разряда «одинокий раненый волк в поисках своей волчицы», но почему меня так и тянуло сказать: «Не верю!» Вроде в роду Станиславского не было. — Но еще не поздно. Устав академии уже несколько сотен лет не менялся, а в качестве наказания для особо провинившихся в прошлые века использовали розги…