После речи короля вперед вышел один из его советников и быстро зачитал обвинения. Сексуальные домогательства, угрозы насилием, доведение до самоубийства — все это звучало очень серьезно. А я думала, что их заменят на что-то не столь страшное. Правда, мужик тут же добавил, что в силу того, что пострадавшая осталась жива и урон ее здоровью не был существенным, наказание будет мягким. Но недолго парни расслаблялись. Чиновник зачитал перечень наказаний. Всех пятерых лишили рода и фамилий, что стало сильным ударом. Правда, советник заметил, что они могут вернуться в свои семьи, если за время обучения докажут, что достойны, и за ними не появится никаких других уголовных преступлений. Трое мальчишек, которые просто стояли рядом и отпускали сальные шуточки, отделались годовыми исправительными работами на благо академии. Того, кто толкнул Яну на самоубийство, тут же взяли под стражу и отправили в какую-то закрытую школу. Но ему еще повезло, потому что Радован только сейчас узнал, что его дружок приложил к случившемуся руку. Надо было видеть лицо среднего принца, думаю, умей он убивать на расстоянии, его бывший друг был бы уже мертв.
Но вот подошел последний акт пьесы — Радован остался один, его дружков увели. И опять с речью вышел Эдуард, весь такой торжественный и расстроенный. Он просил прощения у народа за то, что так плохо воспитал сына, что не уделял ему должного внимания, и вот итог. Ну и дальше нес подобную фигню, которая камнями падала на сердце сына. Ему еще ничего не сделали, но парню уже было плохо, хоть он и старался держать лицо. Рядом со мной всхлипывала Яна, давилась слезами, заранее чувствуя, что парня не ждет ничего хорошего. Ну хоть затягивать с моральным избиением не стали. Король скинул мундир, остался в белоснежной рубашке и вытащил из-за голенища сапога хлыст. Радован вздрогнул. Похоже, он до последнего верил, что его сильно не накажут. Два телохранителя отделились от толпы, подошли к принцу и невозмутимо заломили ему руки, срывая рубашку. Пара секунд, и вот уже Радована приковали к столбу спиной к зрителям.
Свист хлыста вырвал у всех слаженный «ах», а Яна с рыданиями уткнулась мне в плечо. Радован от боли выгнулся, на его спине осталась алая полоса. Второй удар, третий… В душе поднимался гнев, я чуть было не бросилась на помост, чтобы остановить это издевательство, но заметила, что Эдуард сдерживает руку, бережет сына. И по тому как дергался Радован, было понятно, что на самом деле удары хоть и болезненные, но не такие уж страшные, какими выглядят со стороны. Кажется, среди толпы затесался иллюзионист, слишком уж кровавыми выглядели полосы на спине принца, а вот брызг крови не было. Недоработка, однако.