обтрепанном куске бумаги была короткая надпись: «А давайте убежим?» Вот
так молчун! За все время этот Кир ни разу даже голоса не подал, а тут сразу вон
что предлагает. Молодчина, что сказать... Вальд повернулся, уже открыв рот,
чтобы поинтересоваться, каким же образом они смогут просочиться мимо этих
чешуйчатых туш на выходе, и как быстро надо будет потом бежать, чтобы
крылатые твари не смогли их догнать. И тут события понеслись с какой-то
безумной, совершенно немыслимой скоростью, так быстро, что дети не
успевали даже осознать происходящее и перекинуться словом.
Пленников разбудили — подходить близко не надо было — рявкнули от
входа. Все, даже те, кто крепко спал, всполошились, проснувшись от такого
рыка. Малыши заплакали — беззвучно, без всхлипа и без хлюпанья носами. На
них шикнули и они, вытирая исхудавшими кулачками глаза, затихли.
Маленьким пленникам велели встать и подойти к озеру — там было светлее —
выстроиться в одну линию. Старшие помогли младшим, и дети молча, без
жалоб и причитаний, без слез и криков, выстроились, где было велено. Их было
семнадцать — десять мальчиков и семь девочек. Некоторые совсем малыши, но
после того, что они перенесли — никто в Мире, пожалуй, не сможет назвать их
детьми — слишком безжизненными стали их лица и пустынны глаза, видевшие
то, что никто не видел. Пленники стояли и ждали, переминаясь с ноги на ногу.
Драконы по-прежнему шушукались, если можно так назвать неразборчивый
громкий шепот, возле входа в пещеру. Потом ящеры покорно расступились,
пропуская кого-то. В пещере повеяло ужасом и ледяным холодом,
растекавшимся от шагавшего к пленникам человека с темной бородой. Когда он
подошел ближе, стало заметно, что кожи у него нет совсем или она так
прозрачна, что сквозь нее видны мышцы. Глаза пришедшего горели странным,
бездымным пламенем, волосы словно опалены и еще тлеют. Он был странен и
страшен настолько, что драконы выглядели на его фоне почти безобидными.
Дети затаили дыхание, кто-то икнул от страха, от кого-то резко запахло мочой.
Эйб, икнув от страха, смог косноязычно прошептать, и на фоне царящего
беззвучия этот шепот прозвучал громче громкого: «Это же ХРОН...»
- Узнали, узнали, сорванцы вы этакие. Не зря вас родители учили, не зря. Ну,
мальчик, выйди вперед. Странные у тебя волосы, белые такие. Да, да, ты. ТЫ
же меня узнал? - искривленный ноготь указал на Абрахама, который от