— Но я не брал ее. Я никогда раньше ее не видел.
— Я бы посмотрел у него в карманах, — посоветовал Пол.
— Тихо, Пиви, — сказал отец Уилфрид. — Разумеется, я поищу у него в карманах. Где твоя одежда, Маккаллоу?
Генри показал на обратную сторону двери, но его куртки там не было.
— Я повесил ее там, — сказал он, губы его задрожали. Он понял, что все это подстроил Пол.
— Но теперь ее там нет, не так ли, Маккаллоу?
— Да, преподобный отец.
— Так где же она? — Священник тряс Генри за плечо.
— Я не знаю. Это не я, преподобный отец, — сказал Генри и указал на Пола: — Это он. Он хочет втянуть меня в беду.
Отец Уилфрид неожиданно схватил Генри за воротник и повернул его лицом к себе.
— Притчи, Смит! — сказал священник, обратившись ко мне.
— Простите, преподобный отец?
— Перечисли для Маккаллоу все то, о чем говорится в притчах. То, что наш Господь ненавидит прежде всего остального.
— Гордыня.
— Да.
— Людей, которые убивают невинных.
— Да, да. Кого еще?
— Хитрецов, смутьянов.
— И?
— Лжецов, преподобный отец.
— Да. Клеветников. Тех, кто дает ложные показания. Тех, кто обвиняет других в своих собственных прегрешениях, Бог наказывает нам низвергнуть их в логово Сатаны.
Генри пытался вывернуться из-под державшей его руки отца Уилфрида, пухлое лицо его стало ярко-красным.
— Скажи мне, где она, Маккаллоу, — потребовал отец Уилфрид, стараясь не давать Генри размахивать руками.
Генри неожиданно схватил отца Уилфрида за запястье и потянул его в сторону, в результате чего тот налетел на стену и упал.
— Простите, преподобный отец. — Генри протянул руку, чтобы убедиться, что со священником все в порядке.
Отец Уилфрид тяжело дышал, кожа под глазом начала опухать и краснеть. Он положил руки на колени.
— Убирайтесь, — тихо произнес он. — Все вон!
— Простите, преподобный отец, — снова начал Генри, глядя то на Пола, то на меня в надежде на помощь.
— Я сказал, вон, Маккаллоу!
— Но вы ушиблись, преподобный отец?
Отец Уилфрид взглянул на Генри, как ребенок, которого сшиб на пол школьный хулиган. Выражение лица его было испуганным, злым, но прежде всего ошарашенным.
— Зачем тебе нужно истязать меня? — спросил он, прошел в кабинет и закрыл за собой дверь.
Мы втроем минуту стояли молча, не зная, должны ли мы ждать отца Уилфрида, чтобы он отпустил нас домой. Затем Пол презрительно фыркнул, покачал головой и вышел. Генри и я посмотрели друг на друга.
— Как ты думаешь, он в порядке? — спросил Генри.
— Да.
— Я не хотел его ударить.
— Я знаю.
Генри сделал шаг в сторону двери в кабинет.
— Оставь его, — сказал я.
Генри посмотрел себе под ноги и последовал за мной на улицу.