— Однако, как замечательно сделать доброе дело для кого-то, — заметила миссис Белдербосс. — Вот просто так взять и все, что есть, отдать…
— Точно, — согласился отец Бернард.
— Интересно, что он теперь собирается делать? — задумалась миссис Белдербосс.
— Надеюсь, оставит нас в покое, чтобы мы могли хотя бы конец дня провести достойно, — высказалась Мать.
— Эстер, — улыбнулась миссис Белдербосс, — не надо быть такой сердитой. В конце концов, сегодня Пасха.
— Ну, — заметила Мать, — взрослый человек ведет себя так странно за обедом, и все из-за старой разбитой бутылки. Даже как-то неловко.
— Он не поднимал столько шума, сколько ты, — сказал Родитель, комкая газету и бросая ее в камин.
Мать сверкнула на него глазами и вернулась к общему разговору.
— У Клемента, наверно, нервы не в порядке, — предположила миссис Белдербосс. — Он ведь должен был продать свою ферму.
— Так он говорит, — вздохнула Мать, — но вы же знаете, что он за человек.
— То есть? — спросила миссис Белдербосс.
— Да, и что же он за человек, если точно? — поинтересовался отец Бернард.
Мистер Белдербосс наклонился к нему. Отец Бернард слушал, не отводя глаз от лица Матери.
— Он из тех, кто склонен иногда преувеличивать, преподобный отец. Он живет не в том мире, в каком живем мы с вами, если вы понимаете, что я имею в виду.
— Мне не кажется, что в этот раз он что-то выдумывает, — заметила миссис Белдербосс. — Я имею в виду, что к его матери вернулось зрение. Тут не о чем спорить. Они должны были где-то найти деньги.
— Должен сказать, я тут, пожалуй, соглашусь с вами, миссис Белдербосс, — усмехнулся отец Бернард. — Думаю, нам следует принять во внимание обстоятельства бедняги, и если он должен был продать все, что имел, нам стоило бы подумать, чем мы можем помочь. Разве не для этого мы здесь?
— Вы так думаете? — произнес мистер Белдербосс несколько настороженно.
Отец Бернард понизил голос:
— Не хочу вставать в позу по этому поводу, но можете ли вы представить себе что-то худшее, чем потерять дом? Когда я служил в прежнем приходе, мне приходилось видеть людей, у которых сожгли дома прямо у них на глазах только за то, что они были католиками или протестантами. Вы можете представить, как себя чувствовали эти люди?
— Это вряд ли одно и то же, — возразила Мать.
— Вы должны признать, преподобный отец, что это был их выбор — продавать или не продавать дом, — заметил мистер Белдербосс. — Выбор Клемента и его матери. Никто их не принуждал.
— А что, по-вашему, сделал бы Уилфрид, Рег? — задал вопрос отец Бернард. — Наверно, не прошел бы мимо, правда?