— Так вы думаете, что он покончил с собой? — не отставал я.
Отец Бернард на секунду задумался.
— Ты помнишь, как однажды спрашивал меня про Белфаст?
— Да, преподобный отец.
— Так вот. Белфаст — это муравейник. Муравейник, постоянно разворошенный палкой. Люди несутся сначала в одну сторону, потом в противоположную. Затем палку засовывают снова, и все опять приходит в движение. Протестанты уходят из Боун в Баллисиллан, а католики из Баллисиллана уходят обратно в Боун. Католиков для Боун слишком много, но они скорее будут спать по двое в кровати, чем поселятся на протестантской улице, где есть пустые дома. Так что они пересекают Олдпарк-Роуд до Баллибоун, а протестанты в Баллибоун возвращаются обратно в дома, которые не заняли католики. И на дорогах, которые служат рубежами между землями католиков и протестантов, они пакуют свои пожитки, потом пересекают дороги, меняются домами и орут друг на друга с противоположной стороны улицы. А улица, вероятно, с десяток раз меняла свое название, представляешь? Это настоящее безумие.
— Так что же такое Боун, преподобный отец?
Странно, отец Бернард упоминал это место так много раз, а я никогда не спрашивал, где оно находится.
Он сложил из пальцев подобие какой-то фигуры, что-то вроде пентаграммы:
— Флакс-стрит, Хукер-стрит, Чатэм, Оукфилд и Крамлин. Я так представляю себе его. Спроси кого другого — и получишь другой ответ. В Белфасте никто не знает, где он, черт возьми, находится половину времени…
Отец Бернард посмотрел на меня и, когда ему стало ясно, что я на самом деле ничего не понял из того, что сказал, он вздохнул и рассмеялся:
— Смотри! Когда ты священник, ты слышишь много всякого разного. А когда ты священник в Белфасте, тебе чего только не рассказывают. А когда ты священник в Ардойне, ты хотел бы вообще ничего не знать. Там постоянно ходят слухи о том, кто кому что сделал и почему. Кто осведомитель. Кто нет. Чей сын в тюрьме. Чей папаша держит пистолет под подушкой. Кто твой друг. И кто твой враг. И все эти люди ждут, чтобы я дал им верный ответ. И в этом вся соль, Тонто, убедить их в том, что ты знаешь верный ответ. Бог свидетель, если бы я был честен в отношении того, что я знаю, все бы уже давно горело синим пламенем. Нас не священниками надо было бы называть. На самом-то деле мы пожарные…
Он обернулся и посмотрел на Мать, Родителя и всех остальных.
— Я уверен, что они знают, что вы только пытались им помочь, — сказал я.
— Может быть, но не похоже, чтобы им это было нужно. Не думаю, чтобы кто-то стал плохо думать об отце Уилфриде после того, что произошло.