***
Взрослые воспитывают детей. Какая чушь! Дети – венец творения. А мы всю жизнь занимаемся только тем, что бесконечно деградируем, предавая в себе ребенка. Ребенок – весь душа от макушки до пяток. В нем нет лжи. У Артема размах крыльев – на полмира. Он готов обнять все вокруг – фонарный столб, бомжика, милиционера, шелудивого пса. А я недавно инстинктивно отпрыгнул, когда меня приполз понюхать подслеповатый ежик.
Как мне воспитывать Артема? Чему лужа может научить океан? Я смогу лишь по кусочкам отрезать от этой его большой души, давая взамен шаблоны, нормы, привычки, конвенции, фетиши, все эти наши взрослые погремушки. В итоге Артем станет как Вадик, как Петя, как Саша, как Коля. В итоге от Артема останутся лишь его от души поломанные игрушки и от души разрисованные обои, если у нас хватит мудрости их не переклеивать. Да еще его улыбка на фотографиях, широкая от горизонта до горизонта, во все четыре зуба.
В итоге Артем станет как я. Человеком с душой на пять копеек на дне свиньи-копилки. Который вспоминает об этой душе, только когда свинью потрясут.
***
Из деревни поступают тревожные вести. Там происходит что-то странное. Я вообще в эти бабьи сказки не верю. Но, по словам жены, в доме начали пропадать вещи. Бесследно. Причем пропадает все классически – один в один как в этих историях про домового. Носки, ложки, журналы, батарейки. Наш домовой – абсолютно бессистемный. Нельзя предугадать, что он утащит в следующий раз. Умыкнул кусковой сахар – ага, значит, сладкоежка. Они прячут конфеты. А он тащит зубную щетку. Они убирают подальше зубные пасты и бритвы – исчезает мелочь в миске у входа.
Я бросил читать всякую ерунду, Бродского этого, Пушкина, и засел за серьезные монографии про домовых и барабашек. Начитавшись, написал жене про один верный способ: нужно положить тапок посреди пустой комнаты на ночь. Жена так и сделала. Однако наш домовой оказался еще и безграмотным: монографий он не читал и тапок банально упер, как и все остальное. Я стал постоянно смотреть экстрасенсов по ТНТ, выбираю себе специалиста.
P.S. Жена пишет из деревни, что все пропавшие вещи нашлись. И она узнала имя домового. Его зовут Артем. Сынок дорос до серванта. Научился снизу открывать дверцы. Отворял дверцу, клал в сервант носки, ложки, журналы, батарейки, сахар, зубную щетку, мелочь. И закрывал сервант обратно.
P.P.S. Пропажа обнаружилась, когда в доме собрались гости и теща при всех полезла в сервант за праздничными тарелками. Схрон Артема торжественно посыпался ей под ноги на глазах у изумленной публики. Рассказывают, что в серванте остался лежать один сиротливый тапок. Тот самый, на которого я планировал поймать барабашку.