Зеркало было немного похоже на те, какие обычно висят в танцевальных классах. Зеркало, которое закрывает собой стену и дает тебе возможность увидеть все. И я увидел, как изменилось за эти годы тело моей жены. Она округлилась, появилось больше складочек. Это сделало время. И ребенок.
Мне нравилось, какой она была раньше, и мне нравилось, какой она стала теперь. Как бы то ни было, сейчас она мне нравилась больше. Сид всегда была очаровательной, но она из тех женщин, которые с возрастом еще больше расцветают. И она выглядела потрясающе в своих белых шортиках и черной майке, с мокрыми растрепанными волосами. Я почти забыл о Призраке Марли, который будет участвовать в бегах в Лимерике.
Она увидела, что я смотрю на нее, и улыбнулась мне в зеркало.
— Что? — засмеялась она.
Словно она не знала.
Я пересек комнату и оказался рядом с ней. В руке была зажата «Рейсинг пост». Сид покачала головой и включила фен. Я опустился на колени рядом с ней, чувствуя на лице струю горячего воздуха. Ее черные волосы разлетались в стороны, мокрые и блестящие. Я отбросил газету в сторону и дотронулся до ее волос кончиками пальцев.
— Хочешь, помогу? — предложил я, глядя на ее голые ноги.
Мускулы на ногах Сид выделялись особенно отчетливо, когда она стояла на коленях.
— Хочешь высушить мне волосы? — спросила она. — Спасибо, но у меня тоже получается неплохо.
Я ткнулся носом в ее щеку, и волосы защекотали мне нос и рот.
Я заговорил голосом Барри Уайта.
— Знаешь, беби, неважно, сколько раз я сушил тебе волосы, мне этого все равно недостаточно… — Я покачал головой, подражая этому великому человеку. — Недостаточно, беби.
Сид выключила фен.
— Чего ты хочешь? — спросила она и наклонила голову, когда я поцеловал ее в губы.
Чудесный поцелуй, как всегда было и будет. Она гладила мои руки, мы стояли на коленях, касаясь друг друга лбами, и смотрели в зеркало друг на друга.
— Утром в субботу? — спросила она. — Ну, давай.
— Почему нет? — сказал я. — Никого нет. Мы сто лет женаты. Должны получать удовольствие там, где можем.
В ее глазах появилось то томное, понимающее выражение, которое я так любил.
— Тебе ведь не надо принимать те маленькие голубые таблетки? — осведомилась она.
Такие щедрые сексуальные похвалы всегда меня возбуждали.
— Правда, если мы успеем до полудня, — уверил я.
Она засмеялась:
— Значит, у нас есть еще шестьдесят минут.
Я снова заговорил голосом Барри Уайта:
— Это хорошо, беби, потому что ты ведь знаешь, я мужчина с заводом на шестьдесят минут.
— Обещания, обещания, — поддела она, отложила фен в сторону и обвила меня руками за шею.