Синг Рана продолжал держать Уильяма Флая, но уже не так крепко, и мое сердце упало, когда я понял, что его больше не собираются наказывать.
— Пожмите руки, оба, — велел Кен, но властность в его голосе куда-то испарилась.
Уильям Флай только засмеялся и выставил два пальца. Синг Рана отпустил его.
— Пожать руки? — переспросил Уильям Флай. — Пожать руки? Кто ты такой? Гребаный маркиз Квинсбери? Я лучше пожму его тощую шею.
Но он не сделал ни шага к Пэту.
Потом Уильям Флай внезапно сообразил, что свободен и может идти. Ворота фабрики были открыты. Никто и ничто не останавливало его.
Пэт стоял без посторонней помощи, хотя его ноги до сих пор дрожали. Я разглядел у него под глазом небольшой, но глубокий порез, оставленный кольцом. Глаз заплыл и казался выцветшим, когда я осматривал его. Следы избиения начали проявляться только сейчас.
Кен посмотрел на меня.
— Тебе бы надо подвезти парнишку, — сказал он, и я с ошеломлением понял, что он говорит об Уильяме Флае.
— Что? — вякнул Флай. — В багажнике?
Он тронул свой кровоточащий нос и полез в карман за мобильным телефоном.
— Я позвоню папе.
И он ушел.
Синг Рана извлек свой пакетик с алу-чоп. Я увидел, что Кен хлопнул Пэта по спине и отвернулся. Рядом с его рюкзаком лежал термос и экземпляр «Рейсинг пост». Старик начал складывать свои вещи. Все было кончено. А я смотрел на сына, который пытался отдышаться. Лицо его с каждой секундой все больше опухало и покрывалось синяками. Я перевел взгляд на старика.
— Это что? — с недоверием спросил я. — Это и есть наша месть?
— Точно, — ответил он, собирая свое барахло. — Я никогда не обещал тебе, что будет месть.
— Все шло так хорошо, — сказал я. — Разве все не шло чертовски хорошо?
Он наконец взглянул на меня.
— Не понимаешь? — спросил он.
Он перевел взгляд на Пэта, который решил немного посидеть. Мальчик держал в руке картофельную котлету, но, похоже, понятия не имел, что с ней делать.
— Дело не в том, чтобы победить, — сказал Кен.
— Не рассказывай мне сказки, — ответил я. — Что, главное не победа, а участие?
— Нет, — проговорил старик. — Главное — постоять за себя.
Он застегнул молнию на рюкзаке.
— Быть мужчиной. Главное — быть мужчиной.
Мне захотелось расхохотаться ему в лицо. Потому что я частенько в своей жизни слышал подобное дерьмо. «Будь уверен в себе». «Будь твердым». «Будь мужчиной, мальчик». И вот теперь мы испытали философию моего отца на себе, потерпев поражение во дворе фабрики фейерверков.
— Поехали домой, — попросил Пэт.
Сид встала, когда услышала нас.
Мы были в ванной. Пэт сидел на краю ванны, а я занимался кровоточащей ранкой под его заплывшим глазом. Порез был глубоким и четким.