Я потянулся к ней, когда она протискивалась мимо меня. Я окликнул ее, негромко, потому что не хотел разбудить Джони, но она не остановилась. Я смотрел, как она входит в темную спальню.
— Извини, Гарри, — сказала она. — Я сегодня слишком устала.
Через минуту я последовал за ней. Разделся и скользнул под одеяло, стараясь не касаться ее. Нас разделяли пара дюймов и несколько светлых лет. Я долго лежал без сна, не включая лампу.
Должно быть, в какой-то момент я все же заснул, потому что проснулся от шума, какой всегда сопровождает отъезд.
Грохот волочащихся по ступенькам сумок, тарахтение дизельного мотора такси и возбужденная болтовня Джони, решающей, какие книжки ей взять.
Я встал с постели и подошел к окну. Сид следила, как водитель запихивает чемодан в багажник. Я спустился и увидел, что Джони стоит на коленях возле другого чемодана и засовывает в розовый рюкзачок потрепанную книжку Жаклин Вильсон «Вечеринка с ночевкой».
— Мы уезжаем на каникулы, — сказала дочь, глядя на меня сияющими глазами. — Хотим немножко отдохнуть.
Сид вошла и взглянула на меня.
— Пегги побудет у отца, — сказала она. — Я думаю, так будет лучше для нас обоих.
Я покачал головой и протянул руки.
— Надеюсь, с Пэтом все в порядке, — сказала она. — Порез — это хуже всего, но он скоро заживет.
Она потянулась за чемоданом, но я перехватил его. Не потому, что хотел помочь, а потому, что хотел остановить ее.
— Куда вы собрались? — поинтересовался я.
— И, надеюсь, твой друг не мучается слишком сильно, — продолжила она, не ответив на вопрос. — Тот старый джентльмен.
— Он не мой друг, — ответил я. — Он друг моего отца.
— Я думала, он и твой друг тоже, — сказала Сид.
Я покачал головой:
— Когда вы вернетесь?
— Не знаю. Мне просто надо перевести дух. Понять, на каком я свете. Ты когда-нибудь чувствовал что-то подобное, Гарри? Я все время это чувствую.
Она снова потянулась за чемоданом, но я отодвинул его в сторону. Наша дочь стояла в дверях, глядя на такси. Мы видели розовый рюкзачок у нее на спине.
— Не разлюби меня, — попросил я мою жену.
— Я постараюсь, — ответила она. — Хотя в последнее время мне это дается все труднее.
Я кивнул. И когда она потянулась за чемоданом в третий раз, я отдал его. Потом приподнял дочь и поцеловал ее, хотя она вывернулась из моих рук, потому что целоваться неприлично. Я поставил ее на землю, и она, смеясь, побежала к такси. И я почувствовал — если ее потеряю, это станет концом моей жизни.
Я вышел их проводить и велел дочери беречь пальцы, когда закрывал за ними дверцу машины. Я смотрел, как они уезжают. Огоньки стоп-сигналов дважды моргнули красным, когда они доехали до угла. Потом они исчезли из виду.