Он опытным движением вскрыл пятисотграммовую упаковку и стал высыпать содержимое пакетиков в свою потертую жестянку, какую теперь можно найти только на интернет-аукционе. Потом он повернулся в сторону кухни:
— Я заслуживаю этой маленькой радости.
Трейси высунула голову из кухни.
— Если хочешь радости, почему бы тебе не стать настоящим дедушкой для твоих внуков? — поинтересовалась она.
Потом взглянула на меня.
— Вы видели у него фотографии моих ребят? Или детей Иэна?
Я посмотрел на каминную полку. Там был молодой боксер. Трое детей на поблекшей фотографии шестидесятых годов. А в середине — свадьба Кена Гримвуда. Сейчас я смотрел на нее. На нем была морская форма, и он гордо стоял, по-моряцки расставив ноги, а его скромную невесту почти целиком закрывали оборки белого свадебного платья.
Трейси вернулась в гостиную.
— У него прекрасные внуки, — сказала она. — Действительно прекрасные. Вообще-то они уже выросли. Но сводил ли он их хотя бы раз в парк, рассказал ли хоть одну сказку? Повел ли себя хоть раз как нормальный дед? Нет, он был слишком занят собой. Лошадьми. Борзыми. Игрой на деньги.
Кен нахмурился, пересыпая табак.
— Они были панк-рокеры, — бросил он. — Панк-рокеры и скинхеды.
Трейси взорвалась:
— Это было сто лет назад!
— Я приготовлю чай, — пробормотал Иэн и удрал на кухню.
— К тому же Сьюзи была готом, а вовсе не панк-рокершей, — продолжала Трейси. — А теперь она замужем за своим ровесником. Но разве ему это хоть немного интересно?
Она посмотрела, как он высыпает содержимое пакетиков в жестянку, и вздохнула. В этом вздохе было вселенское разочарование.
— А вы зачем здесь, мистер Сильвер? Помимо того что поощряете этого выжившего из ума старого дурака довести себя курением до смерти.
Я думал об этом.
Я не знал, как это объяснить.
— Он — Кен — был вместе с моим отцом, — сказал я. Старик не смотрел на меня, но мне казалось, что он слушает. — Я имею в виду, во время войны. Они вместе сражались.
Я посмотрел на нее.
— Мой отец тоже был коммандос, — объяснил я.
Она кивнула — более холодно, чем я ожидал. Затем взяла с телевизора хлебный нож, который положил туда Кен.
— А ваш отец преставился, смею предположить?
Я смотрел на нож.
— Десять лет назад, — ответил я. — Кстати, тоже от рака легких. В последние годы он бросил курить. Но пользы ему это не принесло.
— Пэдди Сильвер, — хмыкнул Кен. — Этот парень был твердый, как тиковое дерево. Отличный парень этот старый Пэдди.
— Значит, вы один из них, — резюмировала Трейси, постукивая ножом по ладони. — За эти годы я видела таких, как вы.
— Какой же я? — спросил я.