Большинство попыток сбежать по дороге на север, в тундру, вероятно, было обречено на провал. И всё же Кестрел по-прежнему верила, что, возможно, первая попытка могла стать самой удачной. Возможно, она была такой же отчаянной, как остальные, но у неё все равно было больше шансов на успех. В первое утро в повозке стражники сделали остановку, чтобы напоить коней. И Кестрел услышала геранскую речь. Она шёпотом подозвала говорившего и вытолкнула через решётку окна мертвую маскировочную моль. Она всё ещё могла чувствовать моль между пальцами, пыльцу крылышек. Часть её не хотела отдавать насекомое. Часть её думала, что если она оставит моль при себе, то это как-то отменит её ошибки. Она бы много чего сказала Арину, когда он стоял в музыкальной комнате. Это было лишь позавчера. А она сидела там за роялем, разглаживая руками синие юбки, и кормила его ложью.
Кестрел держала в руке белесую моль. А потом бросила ее в руку тому геранцу. «Передай это своему губернатору, — сказала она. — Скажи Арину, что я…»
Больше она ничего не смогла произнести. Стражники видели, как она потянулась к геранцу через решётку. Они позволили мужчине уйти, но лишь после того, как тщательно обыскали, чтобы убедиться, что Кестрел, а по сути так и было, ничего ему не дала. Может, моль упала на землю? Неужели насекомое так хорошо замаскировалось, что стражи просто не заметили его? Кестрел не смогла разглядеть этого через окно.
Но если геранец придет к Арину и расскажет ему, что случилось, поймет ли Арин, что она сделала и куда её сослали? Она перебирала кусочки истории в своем сознании. Моль: символ анонимного шпиона Арина. Тюремная повозка направлялась на север. Даже если геранец на дороге не знал, кем была Кестрел, он, тем не менее, мог бы описать её Арину, ведь так? По крайней мере, он мог сказать, что эту моль дала ему валорианка. Дальше бы Арин выяснил всё сам. Он был проворный и хитрый.
И слепой.
Я пойду на все ради тебя, писала она в письме, которое нашел её отец. Но эти слова, несмотря на чувства, что она излила на лист бумаги, были ложью. Она отказала Арину. Она не была честной с ним, даже когда он молил об этом. Она притворилась пустышкой, будто была легкомысленна и жестока.
Он поверил. У Кестрел никак не укладывалось в голове, что он поверил. Порой она ненавидела его за это.
Она подавила робкую надежду, что Арин узнает о случившемся с ней, придет и спасет. Это был ужасный план. Это вовсе не походило на план. Ей придется придумать что-нибудь получше.
* * *
Вся еда была чем-то накачана. И вода тоже. В своё первое утро в трудовом лагере Кестрел ела с остальными заключенными во дворе. Они выглядели безвольными и не разговаривали, сколько бы Кестрел не предпринимала попыток их разговорить. Когда она покидала лагерь вместе с остальными, то почувствовала, что отрава добралась до сердца. У Кестрел забурлила кровь.