— Тогда посланник может остаться в моих прежних комнатах.
Сарсин сказала:
— Я дам ему знать, если он ещё не уехал.
* * *
Рошар находился во дворе кухни со своим тигром, который только что убил курицу. Каменные плиты были усеяны окровавленными перьями. У тигра, несмотря на то, что он всё ещё котёнок, лапы были большие. Он лежал на дворе, тяжело дыша на солнце, сложив лапы поверх своего трофея. Его морда порозовела и стала влажной.
Принц перевел взгляд на Арина.
— Это была несушка? — спросил Арин.
— У меня есть для тебя новости, и они не о курице.
— О валорианских заключенных?
Рошар сидел на краю колодца. Выражение его лица было сложно прочесть.
У Арина упало сердце.
— Что за новости?
— Ты хочешь сначала услышать плохие вести или те, которые, лично я не уверен, ты сочтешь добрыми или плохими?
— Плохие.
— Твой руководитель шпионов мертв.
— Тенсен? — Арин ждал этого, и все же боль пронзила его настолько глубоко, словно он совершенно не был готов.
— И портниха. Генерал убил Тенсена… или, по крайней мере, так говорят. Что случилось с портнихой — не ясно.
Арин был опустошен. Он помнил, как смотрел на Делию сквозь завесу собственной крови и думал тогда, что она напоминает ему мать.
— Хочешь услышать еще новости? — поинтересовался Рошар.
Нет! Арин внезапно осознал, что больше ничего не хочет знать, потому что просто не сможет этого вынести. Он чувствовал, что тонет в ужасе.
— Твоя… — Рошар запнулся.
Порыв ветра поднял куриное перо и закружил его возле основания колодца.
— Арин, Кестрел мертва.
У юноши зазвенело в ушах. У него возникло такое чувство, будто он прямо сейчас падает в колодец. Арин слышал голос Рошара откуда-то издалека. Его слова давили на него.
— Это случилось недавно, — сказал Рошар. — Болезнь. Когда она уехала из столицы в путешествие с принцем. Вся империя в трауре.
— Это неправда.
Рошар что-то сказал, но Арин не услышал его. Он был на дне колодца. Холодная и чёрная вода накрыла его с головой.
Глава 6
— Я в порядке.
— Арин, я знаю, что это не так.
Сарсин поджидала его в пустом стойле Джавелина, когда Арин вернулся со взмыленным конем. Арина что-то неприятно покалывало изнутри. Словно что-то частично проржавело, а что-то так и осталось грозно блестеть. Если бы это было чем-то осязаемым, валяющимся в грязи, то было бы понятно, что лучше это оставить там, где лежит.
Арин отправился на прогулку. Он покинул дом, дабы избежать то и дело появляющихся вопросов и всего того, что могло напомнить о ней. Он сильно пришпорил Джавелина. Но когда Арин наконец притормозил коня и пустил его под зеленым пологом городской тропы для лошадей, вытер пот с лица и вспомнил, кому принадлежал конь, идущий под ним. И Арин понял, что у него нет выбора. Он понял, что даже избегание напоминаний само по себе является напоминанием.