— Ничего. — Он бы заставил себя заговорить, но не знал, что сказать и, в общем-то, на самом деле не хотел что-либо говорить.
— У тебя мешки под глазами. Бог сна тебя не жалует.
Арин пожал плечами. Он очистил летний фрукт перочинным ножом, который так и мелькал в его руке. Фиолетовая мякоть фрукта помялась и начала капать. Плод источал неявный сладковатый аромат. Очень знакомый. Духи. На коже, у основания её шеи.
Арин бросил фрукт обратно в тарелку. Аппетит совершенно пропал.
Сарсин забрала плод и съела его, а потом слизнула сок с большого пальца.
— Разве ты не рад, что некоторые из нас чувствуют себя достаточно хорошо, чтобы насладиться урожаем фруктов?
Он сосредоточился на словах сестры.
— Да, но…
— Но этого недостаточно, чтобы воевать.
— Я не хочу, чтобы ты воевала.
— И я, в общем, тоже не хочу. — Она отпила свой чай.
— Не хочешь возглавить один проект?
Она приподняла чёрные брови.
Арин вытащил сложенные страницы из внутреннего кармана своей легкой куртки. В них детально описывалось, как он создал миниатюрную пушку: процесс изготовления формы для ствола и ядра, все размеры, способ подгонки ствола в кожаное ложе.
Сарсин внимательно проглядела листки.
— Сколько ты хочешь?
— Сколько ты в состоянии изготовить.
Он умолк. Сарсин его не торопила. Арин съел немного хлеба, а потом будто бы спохватился, уставившись на кольцо Тенсена у себя на мизинце. Почему его куратор шпионов солгал?
Тенсен обещал Моли анонимность. Это было предельно четко обозначено с самого начала. А потом Тенсен, похоже, отступился от этого обещания… или он просто сдался под давлением своего же обещания верности Арину. Тенсен назначил Ришу своим самым находчивым шпионом.
Почему геранка так настаивала на своей анонимности?
Вероятно, это была прислуга из императорского дворца. Боявшаяся, что её раскроют. Император был очень мстительным.
Арин коснулся шрама. Его пальцы стали липкими.
А может, шпионкой была Далия? Но геранская портниха, заштопавшая лицо Арину, сообщала ему информацию напрямую. Зачем ей нужно было становиться анонимным шпионом Тенсена?
Словно угадав его ход мыслей, Сарсин спросила:
— Что сказать посланнику?
— Я поговорил с ним. Передай ему, что он может вернуться домой.
— Арин, границы закрыты. Он прошёл через горы из Валории. Его нельзя отправить обратно, у него нет дома.
Арин поморщился.
— Я об этом не подумал.
— Такое случается с тобой, если сердце встает на пути.
Он вновь почувствовал все то же назойливое беспокойство. Арин попытался вспомнить сон, который приказал себе забыть. Юноша встал, желая покинуть кузину, которая знала его слишком хорошо… хотя именно поэтому он и пришел к ней.