— В этом и состоит часть проблемы.
— Мне плевать на вашу войну, — сказала она, будто не слышала его.
— Плевать, говоришь… Поэтому ты просто так даешь совет, как улучшить орудие, созданное изрешетить твой народ? Оружие, которое, если нам повезёт, уничтожит твоего отца.
— Моего отца. — Голубое небо почернело. Осы зажужжали у неё в голове. Кестрел открыла рот, чтобы заговорить. Но ничего не вышло.
— Именно так, — сказал Рошар. — Он возглавляет валорианскую армию. Разве тебе никто не сказал?
Рука, державшая кинжал, обмякла. Она подумала о своем разговоре с Арином в его покоях. Он пытался сказать ей.
Рошар прикоснулся к её плечу. Взгляд Кестрел прояснился, пульс ускорился.
— Я прошу прошения. Извини за то, что сказал ранее.
Она чувствовала себя одновременно легко и будто ей на плечи давил тяжкий груз, словно её сердце вырвалось из тела на свободу и пропало, и она больше не знала, чем она была — сердцем или телом.
— Кестрел?
С одной стороны, совершенное оружие, созданное убивать её народ, а с другой — осознание, что она вообще не приняла во внимание своего отца, ни разу даже не задумалась о его роли в этой войне, хотя у неё имелось достаточно информации, чтобы догадаться без подсказок.
Кестрел осознала, что не сожалеет о том, что усовершенствовала орудие. Часть её хотела, чтобы целью стал отец. Её собственный отец. Да что же она за человек?!
— Я не помню, как выглядел в прошлом, — внезапно сказал Рошар.
Кестрел потребовалось некоторое время, чтобы понять значение его слов.
— Когда я смотрюсь в зеркало — это всё, что я вижу, — продолжил он. — Нет никаких воспоминаний о том, каким я был прежде.
Аромат плода илеа пьянил. Она забыла своего отца. И не хотела его вспоминать. Переведя взгляд на лицо Рошара, Кестрел встретилась взглядом с его прекрасными, нетронутыми клинком, глазами. И обратила внимание на атласную тёмную кожу его щёк.
— Ты скучаешь по тому, каким был? — спросила она.
Сначала она думала, что он ответит в своей привычной саркастичной манере, но он просто пожал плечами. А когда Рошар заговорил, его голос прозвучал непринужденно, но бесцветно.
— А какой прок в сожалениях? — Он прищурил глаз и, видимо понимая, насколько настроение между ними изменилось, добавил: — Ты хорошо обращаешься с клинком.
— Нет.
— Да.
Кестрел покачала головой.
— И никогда особо не умела.
— Я сказал «хорошо», а не «божественно талантливо». Ты обладаешь лёгкостью, которая приобретается после многочисленных тренировок.
— Это то, что ты видишь, или знаешь из моего прошлого?
— Вижу. Прежде я не был с тобой знаком.