Она приподнялась – и впрямь увидела Лелупа. Людской водоворот закружил его, как щепку, и уже выбросил на стремнину, к спасительному берегу, однако он, будто одержимый, рвался назад, простирая к Анжель свои толстые грязные пальцы. Его топтали ногами, шагая по его животу и голове, но ничто не могло сокрушить Лелупа. Неистощимый запас жизненных сил помог ему подняться, ухватившись за ногу какого-то кирасира. Чтобы устоять, тот уцепился за руку другого солдата, но споткнулся и свалился в Березину, увлекая за собой и Лелупа, и солдата. Кирасир и солдат тотчас исчезли под льдинами, а Лелуп ухватился за козлы, подпиравшие мост. Рядом плавала туша мертвой лошади, на которую он и взобрался. Однако ему все же не удалось дотянуться до края моста, и он тщетно простирал руки, взывая о помощи.
Гарофано безотчетно подался в его сторону, но Оливье вовремя ухватил его за полу.
– Некоторые люди после смерти становятся лучше, чем при жизни! – бросил он, увлекая за собою Гарофано и Анжель. Она оглянулась только раз; и то ли почудилось ей, то ли она и впрямь увидела, как саперы и понтонеры бросили Лелупу конец веревки и он, ловко подхватив его, обвязал веревку вокруг туловища. Однако никто не собирался тащить его на мост, и он побрел по трупам и льдинам обратно к левому берегу, до которого добраться ему было гораздо ближе, чем до правого.
* * *
Анжель впала в полное оцепенение и уже не чувствовала ни толчков, ни тычков, не сознавала, что Оливье и Гарофано все еще волокут ее вперед. Может быть, оттого, что среди этого сонмища людей, озабоченных лишь спасением собственной жизни, только они думали о спасении ближнего своего, Бог простер над ними милосердную свою десницу и помог почти беспрепятственно дойти до другого берега.
И все трое тут же рухнули на эту спасительную надежную твердь, мечтая лишь об одном: никогда более с нее не подниматься. Рядом так же, как они, падали люди, целовали землю. Плакали, смеялись, кто-то блаженно затянул:
– Vive Henry Quatre, vive ce roi vaillant![46]
И вдруг тысячеголосый вопль ужаса заставил их вскочить.
Мост рухнул.
Мост не выдержал тяжести пушек, и люди, лошади, повозки – все рухнуло в реку. Лед крошился, и Березина поглощала людей, жерла орудий и обломки моста. Многие пытались забраться на льдины, но это не удалось никому.
Де ла Фонтейн, Анжель и Гарофано, оцепенев, смотрели на страшную картину всеобщей гибели.
– Русские! Проклятые русские! – выкрикнул Гарофано, с ненавистью грозя кулаком противоположному берегу, и этот крик подхватили стоявшие вокруг:
– Проклятые русские!