Они мчались по Парижу, ни на миг не теряя из виду беглеца, который против воли указывал им дорогу туда, где была запрятана дочь Ангелины.
Они настигли его близ двухэтажного особнячка, стоящего в глубине двора, под прикрытием пышно разросшихся акаций. Он позаботился запереть за собою калитку на засов, но лихие скакуны перескочили кованую оградку, и копыта их грозно зацокали по мощеному двору. Беглец оглянулся через плечо и, воздев руки, прокричал сорвавшимся голосом что-то нечленораздельное. Еще раз крикнуть он не успел – Никита свесился с коня, весь словно сделавшись продолжением сабли своей, косо полоснувшей негодяя по шее. Тот рухнул, запятнав кровью серые камни, и кони на всем скаку ворвались на высокую террасу дома.
Степан слетел с седла, принял Ангелину из рук Никиты, и все втроем побежали в дом.
Однако за дверью никого не оказалось. Пуст был вестибюль, и тишина царила вокруг, зловещая тишина.
– Сдавайтесь! – крикнул Никита. – Бросайте оружие! Всех пощажу, если вернете ребенка невредимым!
Он ждал в ответ чего угодно: выстрела, мольбы – только не тишины.
– Посмотри внизу, я наверх! – крикнул он Степану и уже взбежал на первые ступеньки, но вдруг остановился как вкопанный, пристально глядя под ноги. Тут и Ангелина со Степаном разглядели кровавые следы, пятнавшие ступени.
Это были следы огромных ног, обутых в грубые башмаки… Они вели наверх, на второй этаж, и если внизу они были едва заметны, то чем выше, тем казались ярче и страшнее.
Ангелина тихо охнула и пошла вперед, как слепая, вытянув руки. Степан и Никита, не сговариваясь, кинулись через две, три ступеньки наверх, чтобы остановить ее, не дать ей увидеть самое страшное. Однако в распахнутых дверях они остановились и замерли на месте, и Ангелина догнала их и увидела черную фигуру, распластанную в луже крови.
Это был труп женщины, облаченной в глубокий траур, ее полуседые волосы имели такой вид, словно кто-то за них крепко таскал, а широко открытые черные глаза оледенели в последнем выражении лютой, неутоленной ненависти.
Ангелина узнала ее тотчас, и узнала бы когда угодно, где угодно. Маркиза д’Антраге, графиня де Лоран, графиня Гизелла д’Армонти, шпионка Бонапарта, посланница Людовика XVI, фрейлина Жозефины, заговорщица, убийца и вдохновительница убийц – словом, мадам Жизель… Это была она, и она была мертва.
Мертва! Но кто убил ее? И где похищенная Юлия? Ангелина высвободилась из объятий Никиты и огляделась.
– Гля! – возопил Степан, тыча пальцем куда-то в угол, и они увидели кучу тряпья, которая издала слабый стон… Это оказалась молоденькая служаночка, только что пришедшая в сознание. Не скоро удалось вразумить девчонку, что никто не собирается рубить ей голову – всего-то и нужно рассказать, где ребенок и кто убил хозяйку…