И в то же мгновение из густой тени забора вышел человек, и луна ярко высветила двуствольный пистолет, и саблю в его руках, и его распухшее, в кровь разбитое лицо. И кровью залитые рыжие волосы…
Моршан!
– Нет… – прошептала Ангелина, и Моршан в ответ щербато оскалился:
– Да!
При этом щелочки глаз его неотрывно следили за Меркурием; острие сабли стерегло каждое движение юноши, и, повинуясь выразительному жесту Моршана, Ангелина и Меркурий вошли вслед за ним в непроницаемую тень, где к боку Ангелины тотчас приткнулся пистолет, а к шее Меркурия прижалось лезвие сабли.
– Да, это я! – прокаркала тьма голосом Моршана. – Кулаков нескольких пьяных русских мужиков маловато, чтобы меня прикончить.
По-русски этот француз говорил очень недурно. Только вот акцент…
– Кстати, Ламираль и Сен-Венсен тоже здесь! – сообщил Моршан. – Да, да, мы все трое здесь… И все благодаря тебе.
– Что? – выдавила Ангелина, и Моршан с явным удовольствием ответил:
– Ты, красотка, указала нам путь! Ты нашла эту щель в заборе, эту ловушку для дураков, возле которой хитроумный капитан поставил часового. Сунься туда кто-то из нас – всему бы делу конец, но часовой схватил тебя… И пока вы орали друг на друга, мы без помех вошли. – Заметив, как Ангелина повернула голову, Моршан сказал: – Нет, нет, они не здесь! Они в том сарае, где гондола. Ваша «лодка-самолетка».
Меркурий шумно вздохнул, и Моршан резко повернулся в его сторону:
– Стой тихо, не то лишишься головы! Я был лучшим рубакой в старой гвардии императора, а еще до этого с полувзмаха снес головы не одному десятку проклятых «аристо» у нас в Шампани.
Он говорил и говорил, словно в каком-то опьянении, и Ангелина вдруг поняла, что это и впрямь опьянение победой: Моршан чудом избег смерти, его сообщники тоже живы, и дело, которое он уже считал проваленным, похоже, выгорит.
– Вы сожгли Москву, чтобы наша армия подохла там с голоду, – с ненавистью прошипел Моршан. – А мы сожжем ваш корабль, эту надежду старика Кутузова, а заодно устроим хороший костер в этом паршивом русском городе. Вы ведь, кажется, говорите: «Нижний – брат Москвы ближний»? Ну так оба брата обратятся в пепел.
Ангелине его угрозы казались сущей нелепостью: как это – трем французам сжечь целый город?! И тут она услышала стон Меркурия:
– Баллон… баллон наполнен горючим газом!
«Ну и что?» – хотела спросить Ангелина, которая даже и слова-то «газ» отродясь не слыхала, однако в голосе Меркурия звучал такой ужас, что ее тотчас же забило мелкой неудержимой дрожью.
– Да, мы знаем, что сегодня Дружинин намерен увести аппарат Леппиха в Санкт-Петербург. К подъему шара все готово. Да вот!.. – Голос Моршана вдруг сорвался на хрип: – О Пресвятая Дева Мария! Я не мог и вообразить…