Рядом со мной очутился энергичный Саша Комарковский, представитель молодого поколения хранителей тюремных понятий и обычаев. Он с пиететом прислушивался к разговору Димы Обмана и седых итальянских мафиозников, не забывая при этом налегать на угощение.
– Смотри, Левчик, сегодня ты попал на очень необычное застолье, – начал он, вполголоса обращаясь ко мне. – Таких курносых в новостях показывают, о них книжки всякие пишут, да и вообще кино снимают. Серьезные дяди. И с едой тебе повезло, как и с салютом недавним. Ешь и запоминай! Подобное не повторится!
Я мысленно согласился с Комарковским и взялся за нож с вилкой – народ активно уплетал редчайший гастрономический дефицит.
И итальяшки, и мои «хоум бои» восторженно цокали языками. Славик улыбался, довольный собой и нешумным банкетом.
Я повернулся к сидящему рядом Боре:
– Я чего-то не понимаю, почему никто ничего Славику на прощание не скажет? Тост поднимет хотя бы. Все-таки ведь собрались по его поводу, а не только животы набивать.
– А фиг его знает, – ответил Боря. – Пусть Дима начинает, он и старше, и солиднее – ему и говорить.
Как будто услышав наш разговор, Дима поднял стаканчик с пепси и по-английски произнес короткий тост. Он говорил с сильным акцентом, но бойко и легко – сказывалась многолетняя тюремная практика: «Пацан! (это слово он произнес по-русски). Завтра для тебя откроются тюремные ворота, и ты, наконец, выйдешь за забор. Живи с уважением в сердце и не забывай нас! Удачи тебе в новой жизни. На здоровье». – Дима закончил по-русски свой безалкогольный тост, явно пытаясь соответствовать американским стереотипам.
И добавил: «Чин-чин!»…
И мы, и курносые подхватили: «Ура! Чин-чин! Ле хаим![96] Чиэрз![97] На здоровье!» Все присутствовавшие поднялись из-за стола и, как в «Карнавальной ночи», одновременно подняли пластиковые бокалы.
Злоумышленники наперебой славили Славика, тайно мечтая о собственном освобождении. Во всяком случае, я думал именно об этом.
Далее тюремная пирушка пошла поживее.
Несмотря на полное отсутствие стимуляторов, за столом начали завязываться непринужденные дружеские разговоры. Общались в основном со своими, – мостом и народным дипломатом служили авторитетный Дима-Дейвид и скромный улыбающийся Славик.
Напротив Димы Обмана сидел его ровесник – шестидесятилетний седовласый Телло – один из приближенных знаменитого Джона Готти.[98] Говорили, что на воле он имел неограниченную власть – ему напрямую подчинялись многочисленные солдаты мафиозного клана. Таким же могуществом он обладал и в Форте-Фикс.
Недалеко от меня устроился скромный дедушка. Пасечник, да и только! На самом деле до тюрьмы Антони владел вашингтонским элитным эскортсервисом, которым пользовались многие политики и знаменитости.