– Если бы ты не прилетел, я бы утопилась в океане.
Хорошо, что это были смешные слова, иначе она их просто не выговорила бы.
– Не стоит благодарности. – Она не видела его лица, но расслышала, что он улыбнулся. – С моей стороны это глубоко эгоистический поступок. Если бы я не прилетел, то просто сдох бы.
– Почему?
Галинка подняла голову и встревоженно взглянула на него. Он только что из больницы, а она про какие-то сентиментальные глупости думает!
Игорь не ответил – положил руку ей на голову, чтобы она снова легла ему на грудь.
– Не холодно тебе? – наконец спросил он.
Балконная дверь была открыта, шум океана врывался в комнату вместе с ветром.
– А тебе холодно?
Галинка подтянула одеяло, чтобы оно достало Игорю до шеи. Он засмеялся и сбросил одеяло.
– Ты что? – сказал он. – Это же я намекаю, что согреться пора!
И сразу перевернулся, быстро и сильно, и накрыл ее сверху собою – так, что она чуть не задохнулась от тяжести его тела, а вернее, от счастья. Тяжесть тела уменьшилась, потому что Игорь приподнялся на локтях, а счастье осталось, потому что он стал целовать ее так медленно и долго, что обоим приходилось переводить дух после каждого поцелуя.
– Ну еще разочек, – шепнул он, в очередной раз отрываясь от Галинкиных губ и тут же отыскивая их в полумраке снова.
Она засмеялась сквозь поцелуй, а когда он кончился, сказала:
– Можно и два разочка. Даже три или четыре. Ты их считаешь?
– Тебе хаханьки, а я – сколько мы с тобой не виделись, две ночи? – ну вот, две ночи только и думал, что и поцеловать тебя толком не успел.
– Ну так что нам мешает? Эту ночь посвящаем исключительно поцелуям.
– Нет уж, – усмехнулся Игорь. – Исключительно – не получится.
И, одновременно со следующим поцелуем, раздвинул коленями ее ноги – вернее, она сама раздвинула их, подчиняясь едва ощутимому его движению, – и прижался животом к ее животу, всем телом к ее телу, всем собою – к ней.
– Галинка, родная моя, – едва слышно проговорил он. – Не бросай меня, любимая ты моя…
Растерянная нежность этих слов совсем не сочеталась со страстной силой его нетерпеливых движений, со всей силой, которая была у него внутри, а в этих движениях становилась силой внешней. Но и в растерянных словах, и в горячих и сильных движениях был он весь – единственный, любимый до звона в сердце, так неожиданно и счастливо данный судьбою…
И все это она сказала ему, сказала многими, долгими словами. Ни одного слова она в себе не утаила, обнимая его всем телом, чувствуя его внутри своего тела так же, как внутри своего сердца.
Когда они пришли в себя, то обнаружили, что лежат поперек кровати, запутавшись в одеяле и простынях. Все время, пока переворачивались и выпутывались, они смеялись – хохотали в голос, как ненормальные. Наконец Игорь рывком сел на постели, сбросив одеяло на пол, и положил Галинкину голову к себе на колени.