– А я, знаешь ли, подумал: не ширнуться ли еще разок на ночь, если уж я такой ценный наркотик раздобыл? Что ты на это скажешь?
– Ничего не скажу.
Она в самом деле не произнесла больше ни слова. Во всяком случае, во все долгие минуты после того, как поцеловала Игоря в тот самый уголок губ, где, никому не видимая, жила улыбка, и до того, как упала на его ходуном ходящее плечо.
Да и после этого они не разговаривали тоже, потому что наконец уснули.
Как только Галинка попала на Лансароте, ей показалось, что вулканов на этом небольшом острове, как в подмосковном лесу грибов. А теперь она думала, что все лансаротские вулканы, наверное, зародились на совсем уж крошечном участке – вот здесь, в Тиманфайе. А потом разбежались отсюда куда глаза глядят.
Лансароте в самом деле был маленький, но при взгляде на Тиманфайю начинало казаться, что остров не имеет границ. Поля, покрытые черной вздыбленной лавой, расстилались сколько хватало взгляда. Как будто прошел по земле гигантский плуг и навеки ее вспахал. Или, вернее, не по земле – так, как Тиманфайя, наверное, выглядела планета Марс.
– Мрачно? – спросила Галинка, отрывая взгляд от этого космического пейзажа.
Они стояли на горе, и вся Тиманфайя разворачивалась перед ними, как холст с непонятным рисунком.
– Да нет, хорошо, – ответил Игорь. – Ничего лишнего. – Галинка засмеялась. – Что? – спросил он.
В его голосе не было ни тени той самолюбивой обиды, которой слабые люди встречают любые проявления чужих чувств, подозревая, что эти чувства призваны их оскорбить.
Он смотрел с интересом: ему хотелось знать, почему Галинка смеется.
– Да просто… Ты же все про этот остров сказал, – объяснила она. – Я вот не понимала, почему он мне таким необычным кажется. А оказывается, все про него просто: ничего лишнего.
– Ну, положим, все непросто. – Он улыбнулся своей невидимой улыбкой. – После тридцати лет думать, что в жизни все просто, могут только идиоты.
– Я и не думаю, что в жизни все просто, – обиделась Галинка. – И вообще, мне еще нет тридцати. Но это же правда! – запальчиво добавила она. – Здесь же правда ничего лишнего.
– Это-то и непросто. Чтобы в десяти линиях было все, что можно сказать о мире… Хватит, Галинка! – вдруг засмеялся он. – Если я еще одно слово в таком духе изреку, то идиотом должен буду считать не кого-то абстрактного, а себя.
– А я вот возьму и твои слова без спросу в путеводитель вставлю, – пригрозила она.
– Дарю, – великодушно разрешил Игорь. – Все свои бесценные слова дарю тебе к Новому году. Который, между прочим, наступает сегодня ночью, не забыла?