«Дается знать Златоустовской оружейной конторе… что все русские мастера выполняют вновь определенный урок по ковке саперных клинков по 8 штук в день без затруднения, то главная контора не может согласиться на понижение сего урока для всех мастеров. А поэтому предписывает: при распределении мастеров наблюдать тех из них, кои не могут с такой же ловкостью и скоростью сдавать по 8 штук саперных клинков, как другие, выполняющие тот урок, употреблять их преимущественно при ковке сабельных и палашных клинков, о чем объявить и просителям…»
На Большой Немецкой улице с утра начался переполох.
Разобиженные немцы толпой пришли к Аносову.
— Что вы с нами делаете? — выкрикнул Петер Каймер. — Где это может быть? Сам его императорских величеств покойный царь Александр сказал наш пастор: «Россия богат и может кормить, очень хорошо кормить золингенец и клингенталец!». Не так ли, господин начальник?
— Не так! — жестко отрезал Павел Петрович. — Хлеб нужно заработать. Вы получаете больше, чем русские мастера, а даете меньше. Где же справедливость?
Каймер насупился и непонимающе продолжал спор:
— Но что делать, если мы не в силах делать свой урок? Юлиус Шлехтер, пример, никогда не выполнял это…
Аносов строго посмотрел на Каймера и холодно ответил:
— О том известно мне. Ведомо также, что порой и на службу он не приходит, а потому Шлехтера сего дня от должности по оружейной фабрике я увольняю!
На минуту в кабинете установилась могильная тишина. Каймер стоял перед Аносовым с разинутым ртом и не находил слов в ответ. Он понял, что золингенцы и клингентальцы перестали быть незаменимыми в Златоусте. И как бы в подтверждение его мысли, Аносов сказал:
— Господа, запомните: труд превыше всего! В этом есть справедливость… Привилегии ваши окончены…
Опустив голову, комкая в руке шляпу, Петер Каймер первый повернулся к двери, а за ним гуськом потянулись и его соотечественники.
Глава четвертая
СНОВА В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ
К Аносову пришла известность: о его трудах знали во всей стране и за границей. «Горный журнал» печатал его статьи о проведенных исследованиях. Павел Петрович только что закончил большую работу «О булатах», мечтая опубликовать ее в столице.
Однако, как ни горько было это сознавать, известность его была довольно странная. В больших сферах его вспоминали лишь тогда, когда нужно было приготовить в подарок какому-либо королю или заезжему принцу драгоценный клинок.
Ни горный департамент, ни казенные заводы не перенимали его достижений. По-прежнему в Россию ввозили дорогую английскую сталь, значительно уступавшую по качеству златоустовской.