Глаза старика молодо горели, лицо светилось. Оба пыльные, потные, они не чувствовали усталости.
— Только утра дождаться, и косить пойдем! — весело сказал Аносов.
На другой день, в самую жару, когда уже испарилась роса, они вышли к Аю на широкий луг. Чуть слышно шелестела под ветром сухая трава.
— Разреши мне первому. Стар я, окажи мне уважение, Петрович! попросил литейщик.
Аносов улыбнулся:
— Ну что ж, пробуй!
Старик скинул кафтан, шапку, засучил рукава белой рубахи, истово трижды перекрестился на восток и затем, поплевав на ладони, размахнулся косовьем.
— Начнем, благословясь!
Он сильно жихнул косой. Подрезанная трава покорно легла у ног. Старик мерно, большими шагами шел и широко размахивал косой. Лицо его сияло.
— Ну и коса! Эх, и хороша, любушка! — он проворно повернулся к зарослям кустарника и сильными взмахами стал резать их косой. Березовая и ольховая поросль падала, подрезанная под корень.
Два часа посменно инженер и литейщик трудились на покосе, и лезвие косы нисколько не затупилось.
Наконец Аносов бережно вытер травой лезвие и воткнул косовье в землю.
— На славу поработали! — облегченно сказал он.
— Ну, сударь, дозволь тебя облобызать по такому случаю! — сказал Швецов и бережно обнял Павла Петровича.
Вернувшись на завод, они устроили дополнительное испытание: отрезали несколько свертков войлока, изрубили лезвием несколько снопов соломы, а коса была всё так же звонка, тверда и остра!
— Теперь иди и покажи господину начальнику, на что способна твоя голова! — благословил Аносова старик.
Уверенный в себе, возбужденный успехом, Аносов отправился к начальнику оружейной фабрики.
— Посмотрите, — обратился он к нему. — Вот перед вами новый образец косы. Она лучше и экономичнее арсинской! Как вам известно, поступает много жалоб на плохую закалку кос…
Чиновник нахмурился, глаза его потемнели, он решительно отодвинул косу.
— Послушайте, сударь, — сердито заговорил он. — Во-первых, я для вас не просто сослуживец, а — ваше превосходительство. А во-вторых, сколько ни делай и как ни делай, всегда жалобы будут. На всех не угодишь. Запомните это, молодой человек. Мы делаем здесь оружие, а вы лезете с косами. Дела Арсинского завода вас не касаются! Возьмите свое творение. До свиданья, сударь! — начальник протянул Аносову два коротких толстых пальца, в серых глазах его было самодовольство…
Аносов отнес свою косу домой, снял ее с косовья и бережно уложил в сундук. Распахнул окно. На город спустилась звездная ночь. На улицах стояла тишина, нарушаемая только лаем дворняжек да стуком сторожевых колотушек. Не зажигая огня, он присел к столу и в грустной задумчивости просидел до рассвета.