«Гм, что бы это могло быть», подумала Мария и, повернувшись на правый бок, тут же засопела. В этот раз она спала крепче обычного и проснулась только, когда Василек, мальчик семи лет, стал щекотать соломинкой под ее носом.
— Хи…хи, — произнёс он, увидев, что мать открыла глаза и убежал к себе.
Уже был двенадцатый час. Мария вскочила и бросилась готовить завтрак детворе. А их было трое: два мальчика и девочка, мал, мала, меньше.
Она попыталась открыть окно, но это оказалось невозможно, и тут она почувствовала запах гари.
— Батюшки, что это? — произнесла она и вскрикнула от ужаса. В щель между досками она увидела, что дом напротив, дымился со всех сторон. Это поджёг, это обман, это подлость. Вот до чего дошли эти изверги рода человеческого. Дом напротив еще не полыхал, он только дымился, огонь как бы набирал силу и если огонь не потушить, он через час начнёт полыхать.
Она стояла, как каменная, думала мучительно и напряженно, ища выхода, но выхода не было: смерть окружала ее с детьми и передавалась запахом гари через разбитое и заколоченное досками окно.
Ее обступили дети, это та сила материнской любви, которая заставляла ее искать спасения для детей и отогнать приближающийся конец.
— Мама, кусать! Мы не кусали узе три дня, — говорила маленькая Оля.
— Да, мама, правда, сколько можно стоять, — подтвердил самый старший Василек. — Это мы что, горим?
— Да тише ты! Никто не горит, ничего не горит. Я сейчас, а ты, Васька, будешь моим помощником. Срочно топи плиту, сделай яичницу, а мне нужно в погреб. В погреб, ты слышишь, в погреб. Не пугай маленьких, договорились? Вот умница, — сказала мать и поцеловала его в лоб.
Но Василек уже уловил: мать плачет, значит, что-то не так. Он приказал младшим лежать, а кто встанет без разрешения получит по заднице.
— А я писать хоцу, — сказала маленькая Оля.
— Вон ведро в углу, дуй. А ты, Вань вставай, будешь мне помогать. У нас дрова, щепа есть?
— Полно, вчера натаскал по-твоему же заданию.
— Ну и молодец. Тащи к плите.
Мария в бешеном темпе стала скидывать одеяла, подушки и даже принялась разбирать железную кровать и спустила спинки в подпол.
Вскоре погреб превратился в большую комнату, даже отверстие для притока воздуха от сырости было в самом низу. А вот воды не хватало. Одно ведро и то неполное. Вода — жизнь. Кончится вода — кончится жизнь, подумала Мария и первый раз присела на собранную кровать.
— Мама, дома горят вокруг! — громко крикнул Василек. Это что и мы будем гореть?
— Уже горим, — сказал Ваня. — Мама, мы тебе оставили, иди, перекуси.
К вечеру снесло крышу. Крыша сгорела раньше всех. Как на беду, поднялся ветер, и пламя усилилось. Та же участь постигла и другие дома. Затем стал обрушиваться потолок и пошли рушиться стены. Что делали люди в других домах, Мария не знала. Они забрались в погреб и молились в темноте — мать, Василек и Ваня, а маленькая Оля тихо плакала, расположившись в углу на влажном песке.