или
истинному босяку, что в принципе одно и то же, жилось за её сырыми стенами куда спокойнее, нежели некоторым крученым коммерсантам и жирным бобрам в роскошных хоромах на свободе, и дышалось в прокуренных камерах намного легче, чем в шикарных офисах и кабинетах с кондиционерами.
У кого власть, у того и деньги, ну а кто платит, тот и заказывает музыку. С незапамятных времён эта аксиома, более близкая политикам, нежели ворам была взята урками на вооружение, и, стоит заметить, произошло это не вчера и не десять лет назад. Так, что в Бутырском централе, почти все мусора, от простого дубака до офицеров, с большими звездами на погонах, помимо своей зарплаты ели ещё и из воровской кормушки.
Некоторым вещам, происходившим порой в его стенах, мог бы удивиться кто угодно. Ну, посудите сами: днём тебя истязают и морят, как врага народа, а ночью те же лица предоставляют тебе все запрещенное режимом содержания, что только может пожелать узник в тюрьме: наркотики, спиртное и даже женщин. Но не все арестанты, будь они даже сродни десяти Крезам, могли пользоваться этими благами, равно как и не все менты предоставляли их им. Этот, в какой-то степени, подарок судьбы был исключительной прерогативой избранных, то есть тех, у кого не просто водились деньги, а кому менты могли безоговорочно доверить свою карьеру и дальнейшее благополучие.
И за своё почти двухгодичное пребывание в Бутырке я не помню, чтобы кто-нибудь из мусоров пострадал из-за того, что его предал бродяга. По своей глупости, жадности или неосторожности некоторые из них палились, такое бывало, но случалось это не по вине босоты.
Так что в тот день я зря переживал и волновался за маляву. За ней пришли или, вернее, пришли за нами обоими.
Уже минуло больше двух часов с тех пор, как закончилась вечерняя проверка, близилась полночь. Я всё ещё бил пролетку по хате, когда услышал вдруг противный, тихий писк и скрежет ржавого замка. Я даже улыбнулся, моментально сообразив, что дверь отпирают через марочку, но движения не прекращал, продолжая тусоваться взад-вперед и делая вид, будто ничего не происходит. «Надо же, – пронеслось в голове, – легавые решили провести меня на этой мякине! Умом они тронулись, что ли?» Им ведь было прекрасно известно, что я старый тюремный волк, в свое время битый ими же не раз и не два.
Пока я думал и прикидывал, что к чему, дверь открылась, как и должна была открыться по сценарию мусоров – тихо и внезапно. На пороге появился знакомый мне офицер, дежуривший обычно на малом спецу (в том корпусе дежурили одни только офицеры, потому что там сидели