В глухую белорусскую деревню, где жил когда-то Мишаня, они с Юсупом прибыли лишь в конце 1946 года, но лучше бы они туда вообще не приезжали. Почти всех жителей деревни гитлеровцы уничтожили. В живых остались лишь две старушки под сто лет и пятеро слепых мужиков, которым фашисты выкололи глаза и вырвали носы за связь с партизанами. Теперь деревню восстанавливали родственники погибших и прибывшие из области «терпигорцы», у которых не осталось ни кола ни двора.
От своих земляков Мишаня и узнал, что его отец погиб ещё раньше, чем мать и две сестры, – в самом начале войны, где-то на границе, под Брестом. Надвигавшуюся зиму пацаны решили было пережить в частично разрушенной снарядом, но всё же сохранившейся родительской избе. Здесь, в деревне, и с харчами было терпимо, да и от холода бы не померли. Но потом всё же передумали и вновь пустились в путь, решив, что лучше уж голодать и мёрзнуть в дороге, чем жить в тепле с постоянно ноющей раной в сердце.
И вновь дальняя дорога в глубь страны, поближе к златоглавой, снова поезда и вокзалы, полустанки и тупики, буфеты и магазинчики, мусора и станционные смотрители. Чтобы прокормиться хоть как-нибудь в ту голодную и холодную зиму 1946 года, им приходилось воровать с утра и чуть ли не до самой ночи, общаться с такими же, как и они сами, сиротами и беспризорниками и жить по законам улицы. А эти законы, смею заверить, были чисто воровскими.
Однажды, а случилось это в канун 1947 года, Мишаня с Юсупом и ещё с несколькими новыми друзьями выследили у железнодорожной кассы одного жирного бобра, одетого в шикарное коверкотовое пальто с меховым воротником. Лисья шапка-ушанка и начищенные до блеска хромовые прохоря со скрипом дополняли картину. В бумажнике, который он вытащил из правого косяка шкар, чтобы расплатиться за билеты, босота в доли секунды рассмотрела кучу денег, а на мизинце правой цапки посверкивал крупный бриллиант. На содержимое этого его лопатника все беспризорники, которые паслись вместе с Мишаней и Юсупом на Белорусском вокзале, могли прожить минимум месяц. Что же касается брюлика, то о нём и говорить нечего – он стоил целое состояние.
Ну, разве можно было упустить такой куш? Да нет, конечно. Поэтому босяки тут же обступили этого дятла, пытаясь незаметно приподнять полу его тяжёлого пальто. Хоть и с большим трудом, но им это удалось. Улучшив благоприятный момент, Юсуп ужом юркнул под руку фраера и выудил-таки заветный гомонец. Он успел передать добычу друзьям, но лох в последний момент щекотнулся. Вцепившись в загривок молодого кошелёчника мертвой хваткой, он так ударил его по лицу, что у Юсупа тут же брызнула из носа кровь.