Трудно перечесть все трудности и опасности, с которыми им пришлось столкнуться на своем пути, какие неудобства и мытарства довелось испытать в дороге. Порой по нескольку дней, а то и по целой неделе пассажирские поезда простаивали на запасных путях, пропуская вперед товарные составы с нефтью, лесом и зерном. Случалось, наших путешественников высаживали на голых безымянных полустанках, и им приходилось по нескольку десятков километров в снег и в стужу, в дождь и в слякоть добираться пешком до ближайшей станции или населённого пункта. Несколько раз вокзальная милиция ловила Мишаню – он был слабее остальных, да и ростом еще не вышел, так что корешам приходилось его выручать из беды, прежде чем продолжить свой нелегкий путь.
Треть всего маршрута до Питера пацаны провели лёжа под вагоном. Человеку неискушенному трудно даже представить себе это: малейшая неосторожность, и ты, падая на рельсы, попадаешь в жернова. Здесь нет ни одного шанса выжить, смерть неизбежна. Но как бы то ни было, а к лету они все же добрались до родины Никиты – Ленинграда. Город-страдалец встретил их проливным дождём и густым туманом, стелившимся над Невой, но это не помешало друзьям сразу же начать поиски родственников своего кореша.
Тот момент, когда Никита нажал на кнопку звонка в своей квартире, Мишаня запомнил на всю жизнь. Палец словно прилип к маленькой чёрной коробочке, а звон, слышавшийся из-за двери, мог разбудить даже мёртвого, но дверь всё не открывалась. Тогда в отчаянии он стал колотить по ней руками и ногами, предчувствуя беду. Друзья остановили его и постарались успокоить, но где уж там… И только еле передвигавшая ноги, тяжело поднимавшаяся по лестнице незнакомая Никите старушка, сказала им, что в квартире давно никого нет.
Через несколько минут дворник, что жил в соседнем подъезде, лишил пацанов последней надежды, поведав им в двух словах трагедию, которая коснулась почти каждой ленинградской семьи. Бабушка и тетя Никиты умерли от голода в блокадную зиму 1942 года, где-то под Киевом погиб дядя, а отец, вернувшийся с фронта на костылях, лежал в каком-то городском госпитале. В боях под Берлином он потерял ногу и кисть левой руки. Дворник видел его собственными глазами, даже разговаривал с ним несколько раз, но вот адреса больницы, куда его увезли из-за застрявшего в голове осколка, не знал.
Несколько дней поисков отца Никиты привели друзей в военный госпиталь на Васильевском острове. Надо было видеть встречу отца с сыном! В сложившейся ситуации о том, чтобы продолжать путь втроём, безусловно, не могло быть и речи. Впервые за долгие годы скитаний и мытарств по дорогам нашей необъятной родины друзья прощались со слезами на глазах, ибо никто не знал, когда они встретятся вновь, да и будет ли она вообще, эта встреча…