Пьяная, озверевшая краснопогонная мразь поначалу не поняла, что творится с вагоном, а когда щекотнулась, было уже поздно. Пронзительный гудок паровоза, страшный скрежет тормозных колодок, падающий набок вагон, летящие вокруг куски досок и железных угольников, автоматные очереди конвойных – все смешалось в кучу в этом страшном хаосе крушения поезда. Выбравшись кое-как из искорёженного вагона и очутившись на железнодорожном мосту, Дуче в мгновение ока разглядел под собой широкое русло бурлящей реки и берег, покрытый какой-то растительностью. Весь исцарапанный и забрызганный кровью, он сразу же пришел в себя, увидев, как в его сторону бегут солдаты, стреляя на ходу. Благодаря удаче, которую Бог посылает тем, кого любит, Дуче даже не был ранен. Пригнувшись от летящих в него пуль, не раздумывая больше ни секунды, он, как кенгуру, в несколько гигантских прыжков очутился у перил моста и прыгнул с огромной высоты вниз, в бурлящий черный поток. Это был единственный путь к спасению, предоставленный ему Всевышним.
Холодная, почти ледяная вода, казалось, навеки приняла его в свои смертельные объятия, но стремление выжить оказалось намного сильней. Долгое время он не выныривал, – в горячке событий последнего часа организм пока еще не чувствовал холода. Прекрасно сознавая, что пули конвойных еще могут его достать, Муссолини пытался проплыть под водой как можно дольше, цепляясь в отчаянии за какие-то коряги, временами доставая руками до илистого дна и отталкиваясь от него, а когда, наконец, появился на поверхности, мост был уже далеко позади.
Течение реки несло его вперёд с бешеной скоростью. Стоит на мгновение заглянуть в глаза смерти, чтобы ощутить настоящий вкус жизни! Кое-как оправившись от первых потрясений, Дуче вдруг почувствовал, как всем его организмом моментально овладел холод. Он стал грести к берегу с сумасшедшей скоростью, стараясь таким образом согреться и как можно быстрее выбраться на спасительную сушу. Через какое-то время ему это удалось. Почти выбившись из сил, он лежал теперь на скользком от ила берегу, не в силах даже пошевелить руками. Но мозг, лихорадочно работая, подталкивал его к движению, к жизни.
Собрав последние силы, Мишаня вскочил на ноги и побежал. Куда, он и сам не знал. Инстинкт самосохранения подсказывал, чтобы он ни в коем случае не останавливался, и Мишаня всё дальше и дальше уходил от холодной черной реки. В тот момент у него не было ни крова, ни пищи, ни тепла, ни любви, но он не падал духом, потому что был свободен.
Отбежав на приличное расстояние от бурлящего потока и взобравшись на какой-то бугорок, Муссолини неожиданно наткнулся на одинокую хижину, стоявшую прямо на краю обрыва. Недолго думая, он с одного маху перемахнул через плетень и решительно постучал в дверь хаты. Терять ему было нечего.