– Майкл, прошу тебя, – она попыталась поднять его, но он все так же ухватившись за ее ноги, продолжил успокаивать ее и себя.
– Мам, я обещаю тебе. Я найду самого лучшего доктора.
– Сэм уже возил меня к лучшим врачам. Он нашел хороших специалистов. Диагноз мне поставили давно. Но последние анализы. Они подтвердили самое худшее. Я до последнего молчала, но больше я не могу от тебя это скрывать, – она крепко обняла его.
– Это какая-то ошибка, надо перепроверить, – надежда не покидала Майкла.
– Майкл, мой сыночек, мне очень тяжело. Все эти дни мое сердце разрывалось при виде тебя.
– Мы почти с тобой не общались… – Майклу вновь стало стыдно за себя.
– Я не боюсь смерти. Я наконец-то увижу моего Алекса. Я боюсь за тебя, Майкл. Ты останешься совсем один. Кто тебе будет готовить? Кто будет смотреть за тобой, когда ты простудишься? Кто станет будить тебя по утрам? – она плакала. – Девушки, с которыми ты общаешься, никогда не будут этого делать… Я попрошу Сэма и Элен, чтобы они присматривали за тобой. Но что они смогут сделать?
Майкл взял себя в руки. Сев снова на диван, он обнял ее.
– Мам, ты останешься со мной. Все хорошо. Тебе еще столько предстоит сделать. Я даже собирался познакомить тебя с моей девушкой. Она не такая, как все. Она другая. Ты ее научишь готовить свой фирменный торт. Я, мы будем рядом. Мы все перепроверим. Что-то точно можно будет сделать. Мы утром сразу поедем в больницу.
– Майкл, сегодня двадцать четвертое апреля. Я хочу быть дома, – с грустной улыбкой сказала она. Теперь Майкл понял, почему мама молчала эти дни. Если бы не эта дата, она бы и дальше продолжала молчать, не желая огорчать его. Но этот день всегда делал ее более чувственной и сентиментальной.
– Прости, я забыл, я запутался в датах.
– Все нормально, Майкл. У меня есть ты. Мы справимся.
– А у меня ты, – прошептал Майкл.
Они просто сидели в тишине, обняв друг друга и погрузившись в свои мысли. Майкл хорошо помнил все, что она для него делала. Он понимал, что был не очень хорошим сыном, но всегда поддерживал ее. Впрочем, как и она. Он стал понимать, что если дядя Сэм, подключив все свои связи, не смог ничего сделать, то он тем более бессилен. Ему стало грустно. На душе было противно и печально. В какой-то момент он подумал о Монике. О ее улыбке на поляне с розами. Ему стало теплее. Почему он не познакомил их раньше? Взяв ручку и листок бумаги, он стал писать что-то Монике. После он сложил лист бумаги пополам и положил его в конверт. Достав зажигалку из заднего кармана, покрутив ее в руках, отправил ее к письму.