– Могу я тебе что-нибудь предложить?
– Нет, спасибо, – ответил Майк.
– Ну, тогда, думаю, пора объяснить, куда ты пропал на несколько лет.
– Я думал вы и так все знаете.
– О чем ты, Майкл?
– Я был за решеткой, дядя Сэм.
– Как? – с удивлением спросил он, наливая воды себе в стакан. – Мы же тебя вытащили. Бари обо всем позаботился. Мне доложили, что все прошло хорошо.
– Когда меня грузили в машину, со мной ехал еще один заключенный. Где-то на половине пути мы остановились, и он вышел. Вместо него со мной оказался другой человек.
– Черт! – воскликнул Сэмуэль, ударив кулаком по столу. – Вот ублюдки! Они все напутали! Что было дальше? Не понимаю, почему ты не связался со мной.
– Дальше меня отвезли в колонию вашего друга, который запретил мне говорить о вас и всей этой афере. Звонить мне не давали, я отправлял письма, но никто мне не отвечал.
– Сынок, я не знал. Мы думали, ты на свободе, что ты убежал. Убежал от стыда, от правды.
– Я не наркоторговец, дядя Сэм.
– Я знаю. Но что нам еще оставалось думать. Ты пропал, а искать тебя мы не могли. Это ошибка.
– За которую мне пришлось сидеть три года, два месяца и девятнадцать дней.
– Но как ты тогда вышел на свободу? Тебе же дали восемь лет.
– В первый же год мне сократили наказание на два года. Думаю, это постарался ваш друг, начальник колонии. Отсидев чуть больше положенного, я попал под амнистию. За это спасибо нашему новому черному президенту.
– Майкл, мне очень жаль, – Сэм отпустил глаза и не решался посмотреть на Майкла.
– Расскажите, как моя мать? Моника? Джон?
– Моника уехала вместе с родителями за границу. Ее отчиму предложили хорошую должность в каком-то новом Исследовательском центре. Джон в Торонто. После того, как ты пропал, он толком не появлялся здесь. Он заведует нашим Канадским отделением. И у него все хорошо.
– А что с мамой? – тихо спросил Майкл.
– Сынок, – Сэм подошел ближе к Майклу. – Ее больше нет с нами.
Майкл больше всего боялся услышать эти слова. Он заехал к Смитам большей частью для того, чтобы узнать, что с матерью. Он боялся приехать и увидеть пустой дом. Он хотел убедиться, что все обошлось. Но все надежды вмиг разрушились. Он крепко сжал кулаки, на его щеках появились слезы. Сэм подал ему воды, но он отказался. Ком в горле не давал ни пить, ни говорить, ни дышать.
– Когда? – едва смог вымолвить он.
– Через четыре месяца после того, как ты пропал. Мы делали все возможное. Но ее здоровье резко ухудшилось. Она перестала пить таблетки и посещать процедуры. Боялась, что ты придешь, когда ее не будет дома, – с грустью ответил Сэм.