Только вернувшийся с вахты вечный скептик Бородин, выслушав новые предположения об исчезновении индуса, подумав немного, спокойно заметил:
— Чепуха все это… Если бы была лунная ночь, то это могло еще быть, а луны ведь нет уже несколько ночей… Лунатики бродят при луне только.
Это спокойное и авторитетное заявление Бородина как бы отрезвило всех от возбуждения и опять повергло в бестолковщину и путаницу прежних никого не удовлетворяющих предположений. Олафа за то, что так неожиданно подвел всех, на все корки, как водится, выругали.
На третий день по исчезновению индуса, когда третья и первая вахты после обеда валялись на койках, в кубрик вошел вдруг с широко осклабленной и вымазанной углем рожей кочегар из второй вахты Акулов.
— Лежите? — широко улыбаясь и интригующе обводя всех глазами, спросил он у лежавших.
— Лежим, а тебе что? — спросил у Акулова, ни о чем не догадываясь, кто-то с койки.
— Нашелся, шельма, — не меняя застывшей улыбки на лице, заявил вдруг Акулов.
— Нашелся?! Кто нашелся? — заговорили сразу несколько человек, смутно догадываясь, в чем дело, и почти все лежавшие и дремавшие на койках люди поднялись с мест.
— Нашелся индус, шельма, — продолжал широко улыбаться Акулов.
Кочегары в чем были повскакивали с мест и тесным кольцом обступили грязного и мокрого Акулова.
— Где нашелся?… Что ты мелешь?… Какой индус?… Да врешь ты!.. Где он? — кричали все разом, напирая со всех сторон на Акулова.
— На котлах, — невинно обводя всех счастливыми глазами, сообщал Акулов.
— На котлах?! Да чего его черт понес на котлы?
— Он живой?
— Повесился?
— Живой…
— Да где он? Говори, где он?… Что ты тянешь, как… — нетерпеливо и сердито крикнул кто-то Акулову.
— Где он?… А сидит сейчас на четвертом номере трюма.
— На четвертом номере?!
Дальнейшего ответа от Акулова кочегары ждать не стали и густой лавой двинули в одних исподниках на шканцы к четвертому номеру трюма.
Такой необыкновенный и очень торопливый бег толпы человек в двенадцать не мог остаться незамеченным на палубе. Все, кто был на палубе и на мостике, видя почти взапуски бегущих к шанцам кочегаров, не мог, конечно, удержаться, чтобы не крикнуть вдогонку: «Эй! Куда вы?». На крик «Куда вы?», кочегары, естественно, отвечали на бегу: «К индусу! Индус нашелся!» и сами перли дальше. Через минуту все на судне толпились у совершенно пустого четвертого номера трюма, с недоумением о чем-то спрашивая друг у друга, что-то друг другу разъясняя, кого-то ругая, плюясь и дико гогоча. Вся история с объявившимся на котлах индусом оказалась не больше, как артистически «отлитой» Акуловым «пушкой». За «пушку» эту, по распоряжению капитана, Акулова на один рубль оштрафовали. После «вылитой» Акуловым о найденном индусе «пушки» интерес у команды к исчезнувшему индусу почти моментально исчез, и говорить о нем стали очень редко и с неохотой, А когда невзначай и начинал кто вспоминать о нем, то его вдруг резко и сердито обрывали: